И он решился: смело распахнул калитку, вошел в укромный и какой-то сказочный садик, от которого веяло целительной прохладой и покоем. И застыл в растерянности, не зная, кто выйдет ему навстречу и какое он скажет первое слово? Как в детстве, когда забирался в чужой сад за яблоками и столбенел, не зная, что дальше делать: и удрать - жалко, и стоять - страшно. Взглянул бы на тебя полковник Горпищенко, во веки веков не забыл бы ты эту растерянность.
Павло одернул и без того отлично сидевший на нем китель и пошел вперед.
В саду было тесно от деревьев и кустов, а виноград, вьющийся по высоким шестам, закрывал небо, каменную гору, весь аккуратненький домик под ярко-красной черепицей. Везде буйно цвели цветы. Алые и белые розы затопили весь дворик. Между ними тянулись к солнцу остролистые ирисы, разлапистые бархатцы, холодная мята, а густой барвинок стлался по тропинке, спадал через дощатые штакетины на крутой каменный трап. Тихо, навевая дрему, гудели пчелы. В глубине сада, за беседкой, утопающей в зелени, голубели ульи.
Откуда-то сверху послышался звонкий мальчишеский голос:
- Ну, чего ты там копаешься? Ясно же тебе сказал, изоляция лежит под столом в ящике. Слышишь? У меня уже колени заболели…
Павло посмотрел вверх и увидел на высоком столбе загорелого мальчишку в красной футболке. Он обнял обеими ногами столб, держась руками за большие белые изоляторы, от которых протянулись в обе стороны провода.
Из дома послышался девичий голос:
- Иду уж, иду…
Павло вздрогнул, услыхав этот голос. Она. Он тихо прошмыгнул дальше в сад, оказался у самого столба, на котором сидел парнишка. Пока Оксана принесет изоляцию, он уже будет тут своим человеком.
- Ну что там случилось, моряк? - тихо спросил паренька Павло и поздоровался.
- О! - удивился мальчишка тому, что в их саду откуда-то появился настоящий моряк и его самого назвал моряком.
- Может, помочь тебе? Ты же упадешь…
- Ерунда. Не упаду. Я тапки смолой намазал. Морока мне с этими бабами, да и только. Их полон дом, а в технике ничего не понимают…
- Это как же?
- Да вон видишь, - показал на провода мальчишка. - Виноград каждый раз замыкает проводку, и радио не хочет работать. И в доме молчит и в беседку не достает. Я в беседку его сам провел, без монтера. А она не может до сих пор изоляции найти, голова малосольная.
- Сестра?
- А то кто же! Ну, давай знакомиться. Я буду Грицько. А ты с корабля?
- Нет! Я из оружейной школы, - назвал себя Павло.
- Здорово! Вот это красота! - тихо свистнул Грицько. - А есть теперь такая торпеда, чтоб матрос сидел в ней и правил? Она летит по морю, а он правит куда надо. А потом оторвется на плавучем поясе, а она летит на цель и взрывает вражеский крейсер. Я всем говорю, что у нас такие торпеды уже есть, а пацаны мне не верят.
- Скоро поверят, - пообещал Павло.
- Красота! - бросил Грицько, съехал на землю, подал Павлу руку и спросил: - Ты к ней?
- К ней.
- Тогда сядем на лавочку и немного поговорим, - предложил Гриць, - она теперь не скоро выйдет. Сейчас начнет переодеваться. Бабские дела… Теперь мы вдвоем все смастерим. Добро, моряк?..
- Добро, Гриць. Теперь мы что хочешь смастерим… Я тебе принесу изоляционный кабель.
- Жилку? Такую, что просвечивается?
- Ага. Просвечивается, - сказал Павло и тревожно оглянулся на раскрытое окно, в котором промелькнула девичья фигура. - А где же батя и мать?
- Старики в гости пошли, - равнодушно бросил Гриць. - И малышку с собой взяли. Юльку. Вез нее спокойнее…
- Надоедливая?
- Да не так уж надоедливая, но везде свой нос сует. Конструктор мне сломала, паруса на яхте изрезала и давай своим куклам платья шить… Канительная…
И тут выбежала она. Легкая и свежая, словно только что вышла из воды, стройная, звонкоголосая. Увидела Павла и смутилась, прижав к высокой груди неспокойные руки. Он был для нее, как видно, неожиданностью. Но она не растерялась и, быстро взяв себя в руки, весело сказала:
- Добрый день…
Павло вскочил со скамьи и неизвестно для чего пристукнул каблуками, потом спохватился. Снял фуражку, отвечая на приветствие.
- Да ты сиди, пусть теперь она постоит, если не могла такой ерунды, как изоляция, найти, - дернул Павла за рукав Грицько.
- Садитесь, прошу вас, - продолжал стоять Павло. - Я так хотел поздравить вас, но тут подлетел катер, и я должен был уйти в море. Там было одно задание.
- Задание? - непонимающе переспросила девушка.
- Да. Небольшое. Разве вы не знаете нашего Горпищенку?
- Слыхала немного, - неуверенно сказала девушка и оглянулась.
- Он всегда в выходной день что-нибудь придумает, только бы моряк не погулял… Ну, как здоровье?
- Спасибо. Нога уже не болит, - сказала девушка.
- Нога? А что такое с ногой? - заволновался Павло.
Грицько так и подскочил.
- По горке бежала и грохнулась о камень. Вот то-то, не бегай!
- Грицько! - топнула ногой девушка. - Ты опять за свое? Вот упрямый. Не даст взрослым поговорить…
- Да говори уж, говори, - вздохнул Грицько.
- И очень повредили ногу? - спросил Павло.
Девушка, даже не заикнувшись, точно назвала по латыни диагноз повреждения.
Павло удивился:
- А как же вы плавали?
- Я плавала? - засмеялась девушка.
- Ха-ха! - подпрыгнул Грицько. - Она плавает как топор, наша Ольга.
В глазах Павла потемнело, под ложечкой в груди что-то засосало и похолодело. Он незаметно ущипнул себя за ладонь и растерянно оглянулся. Уж и рот было раскрыл, чтоб наконец спросить: «Так, выходит, вы не Оксана?», но вовремя спохватился. Пусть не думают, что он такой растяпа. Тихо кашлянул и закурил.
- Это сестра моя плавала, - объяснила Ольга. - Только что соседка сказала, по радио передавали про нашу Оксану. Она первое место завоевала по плаванию?
- Да, первое место, - сказал Павло. - Я был в судейской коллегии.
- Поэтому и к нам пришли? - вдруг резко спросила Ольга. - Да или нет?
Павло вмиг нашелся.
- Нет, не совсем так, - твердо сказал он и засмеялся. - Я слышал, что у вас сдается комната, и хотел ее снять. Тут тихо и на работу близко. Ну, а уж заодно и поздравить Оксану. Где она теперь?
- Комната не сдается. У нас и без того тесно, - сухо бросила Ольга.
- А может, у соседей сдается? - не отступал Павло.
- И у соседей нет, - отрезала Ольга. - Вы не юлите, товарищ капитан медицинской службы…
- Подождите, Ольга, не сердитесь. Вы, наверное, думаете, что я перепутал вас с Оксаной?
- И перепутали. Я сразу догадалась. Нас все путают, - с обидой и какой-то грустью сказала девушка и потупилась.
- Я не перепутал. Вон пусть он скажет, - показал на Грицька врач.
Грицько утвердительно кивнул головой, исподлобья взглянув на Ольгу: «А что, заработала на орехи, попала впросак? Это тебе не какой-то гаврик, а настоящий моряк… Прикуси, сестричка, и ты свой язычок…»
- Я просто хотел пошутить, - продолжал Павло. - Ведь вам приятно…
- Глупые шутки, - снова холодно бросила Ольга.
- Ой, - схватился за голову Павло. - Давайте же радио починим. Может, там ваша Оксана новый рекорд установила, а мы ничего и не знаем. Гриць, влезай-ка на столб…
- Есть, на столб! - выкрикнул Грицько и, поплевав на руки, быстро полез вверх по столбу.
- А вы, Оля, изоляцию несите. Где она там? - весело обратился к Ольге врач.
Эти слова растопили лед в девичьем сердце. И Ольга в одно мгновение принесла изоляционную ленту, стала вместе с Павлом помогать Грицьку. Скоро в саду зазвучала чудесная песня:
И через какой-нибудь час Павло почувствовал здесь себя как дома: он рассматривал альбом с семейными фотографиями, узнавал сорта плодовых деревьев, помогал Грицьку чинить на самодельной детской яхте новый парус, вынул из глубокого колодца два ведра воды и стал с Ольгой поливать деревья и цветы.