Лешка круто повернулся, побрел в мрачном раздумье. Дойдя до конца плети, он остановился, расправил смятый листок, решительно пошел обратно. Мосин все так же стоял, засунув руки в, карманы.
— Вот, — сказал Лешка, не поднимая глаз. — Здесь написано, как называется больница для вашей матери. Будете в городе, узнаете.
Мооин часто заморгал, рот его судорожно перекривился. Лешка бросился бежать.
Павел Сергеевич нетерпеливо вышагивал по вагончику, сердито двигал бровями, отчего пенсне покачивалось и ползало по переносице. Он уже обдумал, как увезти Лешку в город, и теперь сердился, что его так долго нет.
Наконец Лешка появился, но такой понурый, такой съежившийся и несчастный, что у Павла Сергеевича не повернулся язык ругать его.
Лешка устало присел к столу, уронил голову на руки. Павел Сергеевич растроганно потрепал его шевелюру:
— Зарос как барбос.
Лешка вяло отстранился.
— Папа, скажи, я правильно сделал, что остановил сварку?
Павел Сергеевич долго молча смотрел на него усталыми глазами, тяжело вздохнул.
— Что мне с тобой делать?
— Нет, ты скажи, правильно я поступил?
Павел Сергеевич задумался: трудно, ох как трудно говорить с сыном — защищать то, что сам в душе отвергаешь, убеждать в том, в чем нельзя убеждать.
— По крупному счету ты, конечно, прав, — собрался он наконец с мыслями. — Конечно, прав. Но не забывай, что есть еще обстоятельства, которые подчас диктуют людям поступки, противные их взглядам, убеждениям, желаниям, и не всегда можно бороться против этих обстоятельств.
— Как то есть не всегда? — удивился Лешка. — Ты же сам мне говорил, что честный человек всегда найдет в себе силы бороться против подлости и лжи.
Павел Сергеевич поморщился, поскреб затылок.
— Ты слишком прямолинейно понимаешь слово «бороться». Если все так будут бороться, то и работать некому будет.
— А как иначе бороться? Болтать? Может быть, ты считаешь, что они и дальше могут так же халтурить?
Павел Сергеевич молчал. Сказать правду не поворачивался язык, выкручиваться дальше он не мог — надо было либо немедленно соглашаться, либо...
Лешка пристально следил за ним, в холодных глазах его росло недоумение.
— Да, да, конечно, ты прав, — торопливо согласился Павел Сергеевич.
— А почему же ты отдал им карбюратор, не разобравшись, что здесь произошло? — с обидой, дрожащим голосом спросил Лешка.
— Почему «не разобравшись»? Разобравшись, — ответил Павел Сергеевич, чувствуя, как противно задрожали кончики пальцев, — Мосин варил на повышенном токе. Такие режимы допустимы, если шов проходит по механической прочности. Вот я и заставил Чугреева вырезать кусок шва, чтобы проверить в лаборатории.
— Знаешь, папа, мне кажется, ты слишком доверчив, — задумчиво сказал Лешка. — Мосин мне сам признался, что специально гонит брак, якобы по приказу Чупреева. Я сначала не поверил — он такой человек, всего можно ожидать, — но сейчас вот думаю, думаю, вспоминаю, и мне начинает казаться, что он не врал. А с другой стороны — дико: как может Михаил Иванович пойти на это, когда он отлично знает, какой важный газопровод строим.
— Ты слишком увлекся своими подозрениями, — сухо сказал Павел Сергеевич. — Дорог каждый час, люди работают, действительно, геройски, не щадя себя, потому что понимают, какой это срочный газопровод. А ты...
— А что я? — упрямо нахохлился Лешка. — Знаешь, у Киплинга есть строки:
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой,
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются с тобой, —
по-моему, гениально.
Павел Сергеевич хлопнул ладонями по столу, резко поднялся, зашагал по вагончику — пять шагов вперед, пять назад. Пол скрипел, когда он разворачивался.
— Слушай-ка, прям и тверд, а по матери ты не соскучился? Она так просила-умоляла взять тебя на пару деньков. Я ей говорю, как то есть «взять»? Ты же не чемодан. Захочешь — сам приедешь. Верно?
Лешка машинально кивнул — думал он о другом.
— На вертолете прокатишься. Поживешь дома, отмоешься, отъешься, белье зимнее возьмешь. Посидим, выпьем, как бызало, по кружечке пивка, потолкуем. Ну как? Идея?
— А как же трасса? — страдальчески сморщился Лешка. — Мосин опять начнет гнать брак.
— Об этом не волнуйся. Я возьму образец шва, проверю. Если действительно брак, накажу. Ну? Собирайся, а то мне некогда. В управлении дел по горло, да и вертолет нельзя задерживать.