— Хороший ты парень, Алексей, только с такими понятиями далеко не уедешь. Забуксуешь. — Чугреев перегнулся через сиденье, откуда-то сзади достал журнал работ, слюнявя палец и быстро поглядывая на Лешку, начал листать страницу за страницей. — Я тебе сейчас кое-что покажу. Вот. — Он загнут лист. — Ты все шумишь на Мосина, считаешь его халтурщиком, рвачом, а на самом деле...
«Мосин говорил правду!» — мелькнуло вдруг у Лешки. Он вспотел от этой мысли, сердце забилось часто и сильно. Чугреев пристально следил за ним иссиня-черными матовыми глазамй.
— Это вы приказали Мосину! — выпалил Лешка. — Это подло!
— Ты вот что, — сказал Чугреев, усмехаясь. — Учись говорить по-мужски, а не по-бабьи. Возьми себя в руки и не бросайся словами, как мячиками.
— Воспользовались его безвыходным положением.
— Ты знаешь, что такое приказ?
— Я знаю, что такое совесть!
— А ну-ка, совестливый, реши-ка одну задачку, — и, повышая голос, чтобы не дать Лешке заговорить, Чугреев продолжил: — Война. Ты командир роты. Драпал, драпал со всем фронтом, наконец занял оборону. Окопался в чистом поле, лежишь — не дышишь. Перед тобой село, в селе немцы. Раскатали дома, нарыли дзоты — не сунешься. Смотришь на них, и тоска посасывает: неужто настанет тот злой час, когда тебе, именно тебе, а не какому-то усатому дяде придется выкинуть себя из окопа и бежать зверем по ровнехонькому полю, ловить встречные пули, пока не ткнешься башкой в землю.
Чугреев торопливо закурил, жадно затянулся несколько раз подряд, заговорил, выдыхая на Лешку дым.
— Так вот. Узнаешь об этом внезапно: командира роты Брошена Алексея срочно к майору. Ползешь в блиндажик. Майор Тарышев Аркадий, редкий был человек, почти старик, но железный. Ротных звал по имени.
— Ну, Алексей...
Только сказал так, а ты уже понял: вот он, тот злой час, дождался. Да и по другим ротным видно — затвердели.
— Ну, Алексей, выдавай своим орлам остатки спирта. Через час подъем.
А ты знаешь: армия отступает, не сегодня-завтра и твоя дивизия откатится на тридцать-сорок километров от этого проклятого села.
— Что случилось, Аркадий Дмитриевич? — якобы удивляешься ты.
— Получен приказ взять село.
— В роте двадцать семь человек, люди измотались, голодные.
— Знаю, — твердо говорит он.
Ты, конечно, возмущаешься:
— Товарищ майор! Это безрассудство, пустое кровопролитие. Зачем посылать людей на верную смерть?
Он смотрит на тебя, бледнеет, но еще сдерживается.
— А что ты предлагаешь, ротный?
— Не выполнять приказ!
Он вытаскивает пистолет, передергивает затвор...
— Ну-ка, Ерошев Алексей, твое решение, быстро! — гаркнул Чугреев и начал считать:
— Раз... два...
У Лешки растерянно забегали глаза. Чугреев прищурился, подался к нему всем корпусом, сказал жестко, сквозь зубы:
— Ты гаркнул бы: «Слушаюсь!», стукнул бы стоптанными каблуками и пополз поднимать роту.
— Это вы так сделали!
— Каждый сделал бы так! И поверь, после атаки, если бы ты чудом остался жив, ты стал бы другим человеком.
— Мы с вами разные люди. Майор застрелил бы меня за неповиновение.
— Это называется дезертирство в смерть. Были и такие, их как собак, выкидывали за бруствер. А кто бы немцев бил, если бы все были такие, как ты, щенок! — Тяжело дыша, он раскрыл журнал, швырнул Лешке. — Вот еще одна задачка...
Лешка сразу узнал развалистый почерк отца.
«В связи с пуском химкомбината в декабре с. г., приказываю: установить срок полного окончания монтажно-сварочных работ, включая продувку природным газом, 1 декабря с. г. Ответственность за выполнение срока возложить на т. Чугреева М. И. Начальник СМУ-2 П. Ерошев».
Ниже была приписка печатным чугреевским почерком: «Замечание. При данном составе бригады и технических средствах трассу невозможно закончить к 1 декабря. Бригадир СМУ-2 М. Чугреев».
И снова корявый отцовский почерк:
«Замечание не принимаю. Изыскивайте внутренние возможности, улучшайте организацию работ, разворачивайте соревнование. Напоминаю, что за срыв срока несете персональную ответственность, вплоть до увольнения. П. Ерошев».
Еще ниже было последнее распоряжение отца:
«На основании расчетов четырехслойного шва на прочность разрешаю во изменение проекта производить сварку в три слоя. Обращаю внимание на недопустимо медленные темпы работ. Обязываю бригадира т. Чугреева М. И. обеспечить дневной шаг бригады в 600 м. Начальник СМУ-2 П. Ерошев».
И снова припечатано замечание:
«Для обеспечения дневного шага в 600 м ток сварки придется поднять выше допустимого. М. Чугреев».