Далее, ментальное давление в этом городке так же отличалось от стандартного. Ну как-то у обычной, приличной нави чётко транслировался Голод и Ненависть к живому. С большой буквы и то, и то. А вот тут они были, но скорее фоново. А основной негативной эмоцией транслируемой местной тусовкой нежити была… ревность. Точнее Ревность, с большой буквы, или Зависть — тут уже весьма своеобразная тонкость, в которую я старался не лезть. Потому что феминный оттенок этого мыследавления прям разил.
— Лен, из Трака — ни ногой, — озвучил я через полминуты вчувствования. — И обматери от душья всяческого стены, от греха.
— А что такое?
— А тут не просто бабы, а бешеные бабы. Они завидуют и ревнуют, со страшной силой. И это не чистые нави, они не совсем тупые, — констатировал я. — Так что, судя по всему — ты будешь для них приоритетной целью. А не тупые… Ну смотри, простой нав, в принципе, может воздействовать на материю.
— Слабо, — уточнила Ленка.
— Слабо, но их много. Не будь они тупые — народ просто не мог бы проникнуть в Мёртвые Города, или помирал бы, при проникновении. И хрен заговоры от нечисти помогут от булыжника в голову.
— Есть же защита от материальных объектов… Но вообще — да, согласна. Если бы они координировались и действовали разумно — в Мёртвый город не зайти. А ты? А тут? — заинтересованно уставилась на меня супруга.
— Я бы, скорее всего, мячиком выкатывался из такого города. Меня бы каким-нибудь фонарным столбом выпинывали, — прикинул я под хихиканье Зелёнки. — А вот как тут — непонятно. Но они тупые — это я чувствую точно. И их очень много, тоже ощущается. Ну «не тупые» — это я погорячился. Могут быть блондинками из анекдота, но не тупые навы — точно. И Ревность, именно ревность к живым из них так и прёт.
— Понятно, — понятливо махнула ушами Ленка. — Да, усилю защиту. Неприятно, думала полетать…
— Не вздумай! — переполошился я. — Тут реально гадюшник, чёрта с два отобьешься от бешеных некробаб!
— Бешеные некробабы — это ты хорошо сказал, — оценила Ленка.
— Я такой, — погордился я. — Ладно, сначала — защита, а потом я буду разбираться с местной нямкой. Как-то не вызывает она у меня аппетиту, — признал я.
— А обычные навы — вызывают? — заинтересовалась Зелёнка.
— Тоже не вызывают, — признал я. — Но они вообще ничего не вызывают: питательный субстрат. А эти нетипичны, в общем — надо разбираться, — постановил я.
И, хоть не озвучивал, но стал думать, об обходных путях или обратной дороге. Потому как если местное некробабьё достаточно разумно, чтоб держать свои деструктивные порывы под контролем, несмотря на эманации (верится не особо, но вероятность исключать нельзя) — кушать их я не буду. А энергия нужна, так что я стал прикидывать, что и как.
Самое забавное, что, судя по галденью местного матриархата, от острова мне удаляться не надо будет. Всякие корабли-умертвия с завидной регулярностью (дамы верещали про каждый день, но с учётом гендерных отличий — пару дней в неделю точно) подплывают к острову. Раз прут туда, где их топят — тупые. Или злобные казлы, тоже сгодятся в общем. Ну и, за недельку-другую, я могу набрать более-менее сносный запас душатины. Маловато, но лучше, чем ничего.
Но запасной план — дело хорошее, а вот то, что он вообще нужен — не факт. Так что дождался я, пока Зелёнка и Трифон не переведут Трак в состояние повышенной крепостеготовности, да и попёрся на экскурсию по городку.
Городок был не особо мегаполисен, хотя парочка небоскрёбов стояла даже сейчас. Но, в основном, застрой в два-четыре этажа, видимо, частные дома, по большому счёту. И кроме как от бомбёжки — никаких разрушений. Похоже, местные витальные нечистики, в отличие от нашенских, просто забили на мёртвое место.
И вот, брожу я, понимаешь, по городу, брожу. А меня никто харчить даже не собирается, самым наглым образом. Даже внимание не «концентрированное», а так, мазнёт отдельный глядун взглядом-вниманием, да и всё.
Но нежить в домах чуется, хотя не группами, а отдельными особями, на удивление. Ну ладно, пойду проверять, что и как.
Вщемился я в ближайший домишко, топаю, понимаешь по нему. А нежить, хоть явно меня почуяла, сидит в комнатушке. Блин, вменяемые, похоже, почти определился я. Надо глянуть и валить, но глянуть — не помешает, факт.
Дотопал я до комнатушки, рванул в бок дверь… и меня чуть нахрен не прибило. Терминальной стадией охреневания. Потому что комнатушка оказалась туалетом. А на унитазе, пригорюнившись, сидела полупрозрачная навь. В длинном белом балахоне (хоть не задранном «по физиологической надобности» — такое я бы, возможно, пережил, но никогда бы не стал прежним!), с подтёками крови на нём, в районе груди. С длинными чёрными спутанными волосами, закрывающими морду лица.