Ванство это, с точки зрения собеседника, для окинавцев весьма полезно. Потому как на некоторых островах «кромешный звиздец, почтенные, не хочу расстраивать», на чём мы не настаивали. Ну не то, чтобы совсем, но не особо про всякие нихонские острова интересно.
При этом, нечисть большей частью, да и многие металюди Хонсюдзина уважают и вообще. А вот человеческое большинство на него точит зуб, причём чем старше — тем больше зуб. Молодежь, вроде как, вполне к этому вану лояльна.
Ну и всякие программы улучшения быта, обучения, медицины, натурализации и интеграции нечисти в социум. Прям Фидель Ганди, а не ван-узурпатор, червяками чужих партнёров тырящий.
С другой стороны, рассказчик говорил со своих наблюдений и чужих слов. И сам Хонсюдзина не видел и не щупал, только рассказывал, что в красной маске гневного Тенгу этот самый Хонсюдзин.
А после подала голос Зелёнка, и я просто стрельнул самокрутку (очень ничего такая, приятная, из мусей каких-то злостных наверченная, как выяснилось) и стал вполуха слушать. Потому что Ленка заинтересовалась мусями, а этой пакости… миллионы, без шуток! И о сотне тысяч из них белобрысый именно знал. Повадки, польза-вред, чем их кормить-воевать и вообще.
В общем, просидели на обочине до вечера, белобрысый заточил ещё десяток кило пищи, а я уверился, что в нём сидят какие-то мусястые глисты. Возможно — полезные. Точно неощутимые мной. Но есть — факт! Потому что обычного человека таким количеством жратвы, в такой отрезок времени, безальтернативно бы лопнуло!
Но, в целом, интерес Зелёнки был понятен: простейшие духи давали, скажем так, возможность взглянуть на небывальщину под микроскопом. Не только в Нихоне, но и вообще. Закономерности, связи, те самые «законы небывальщины» которые я чувствовал эмпирически, а большинство — узнавало на опыте.
Причём, моё знание — знание результата кучи неизвестных действий и закономерностей. Закон небывальщины вообще, как он есть. А вот мелкие детали могли, да и скорее всего дадут, ключик к пониманию что за фигня эта небывальщина.
То есть хоть и наполшишечки, но тоже слушал и запоминал. Ленка же протоколировала, вытащила из слегка охрипшего (а нехрен столько жрать, потомучто!) мусишиста не менее тысячи «нечистетипов» мусей всяческих, с картинками, схемами и вообще. Я вот правда заинтересовался — многие бумажки, извлечённые из шкапа, были на вид древнее какашек мамонта.
— Ну да, — хрипло каркнул, улыбнувшись, белобрысый, — путём укротителя муси я иду с раннего детства, там была не очень интересная история с весьма заметными последствиями, — изящно выразился он, указывая на свои детали.
В смысле белым, как бумага, стал. И вообще — смешно и остроумно, факт. Правда, после этого тип стал прощаться, ссылаясь на позднее время, на приглашение к нам — ответил отказом, да и утопал в сумерки.
— Интересный тип, — констатировал я уже в Траке.
— Угу. Ты уверен, что он человек? — согласно-вопросительно помахала ушами Зелёнка.
— На девяносто процентов. Душа — точно человеческая, тело — точно. Как-то так.
— А почему девяносто?
— А ты видела, сколько он жрёт? — возмутился я. — Лен, мне не жалко, но это НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Лопнет человек, вот как не крути!
— Ну вообще — согласна, — подумав, согласилась супруга.
А на следующее утро (ну, и стражи, и белобрысый говорили, что по ночам везде неприёмный день, принимают только внутри) тронул я Трак пошустрее. А то таким макаром мы будем до поселения неделю добираться. Интересно, конечно, но про того же Хонсюдзина, кроме того, что он знатный борец с мировым толстожопым хикканством — мы и не узнали толком ничего. Ну и на поселения попыриться тоже интересно ведь!
Поселение обнаружилось, было обнесено композитной древесно-металлической стеной, обматерено в три слоя, на трёх языках: местном, ушастом и гнумьем. Окружали его поля разливные с рисом, не очень разливные с прочим пожрать. А жёпом к небу на полях никто не пейзанил, на удивление. Над полями, по рассмотрении, копошились в поте небывальщины куча всяких мусей под присмотром нечистиков покрупнее. Ну а жёп физиология этой нечистефауны не предполагала как факта.
Ещё из отличий — ни черта нет башенных магострелов, вот вообще. Но по гребню стены, прям как ракеты, таилась орда агрессивных стихийных духов. Вот чёрт знает, конечно, как по мне — урановым ломом в лоб супостату надёжнее. А потом уже и душатиной можно, и на спину плюнуть. Но местным видней, раз уж живы. Были бы дохлыми, были бы точно не правы, а так — нормально.