— Их призраками что ли, затравят? — недоумевал я.
— Не знаю, — недоумевала Зелёнка.
— Азияты-с, дикари-с, — в очередной раз констатировал я, царственно игнорируя неодобрительные зырки всякого летучего в округе.
И тут из фанзы выпорхнул… Тенгу. В костюме, современного кроя. Но не стандартный полулюдь-полуворон с лютым носярой, а мелкий птицелюдь скорее. С клювом, да и кожи видно не было. И маленький: метрового росточка где-то. И этот воронёнок очень глубоким басом, аж стены завибрировали, начал вещать.
Что мол, так и так, вот эти два почтенных пидераса — теперь не почтенные, а просто. Потому что нарушили заветы Хонсюдзина, и теперь их будут люто казнить. Ура, товарищи!
Товарищи вяло уракнули, и тут дамочки призраки-полыхнули небывальщиной, отчего с казнимых лоскутами разлетелась одежда. Их шмякнуло на плахи мордасами вниз и… бабищи, с хищными визгами и ликованием, стали казнимых пороть! Ну натурально, пороть, патлами своими вытягивающимися!
— Блин, они их насмерть что ли запорят? — недоумевал я.
— Не думаю, я тут информацию ищу, — пробормотала Ленка из-под маски. — А телеса мне их не интересны, у тебя лучше.
А через пять минут порки птах пробасил, что казнь свершилась. И упорхнул в свою фанзу. И призраки туда втянулись. А парочка поротых — вполне живая, хотя стонали и пищали на зависть, жалобно и печально.
— Ничего не понимаю, — констатировал я.
— И я, — признала Ленка. — В сети по Рюкю ничего толкового, хотя операторы есть. Но не общаются.
— Сволочи скрытные. А давай к гейше, — подметил я знакомую лису.
— А говорил — недосуг, — ехидно развредничалась вредина.
— Ну ладно, полетели искать, где этот…
— Стопэ! К гейше так к гейше, — на лету переобулась Зелёнка. — Интересно, — признала она.
В общем, подлетели мы к лисе и затребовали гейских… тьфу, гейшанских услуг. Кстати, ценник такой, ощутимый. Ну да нам местные ракушки так, на всякий случай нужны. А одетая в кимону и гета с веером каким то лисица, представившаяся Лунь, отвела нас в кабак местный, без приличных сидушек. Поназаказывала местного пожрать и начала рассказывать.
И выходило, что эти два типа — какие-то повышенной уважаемости кадры. Которые в силу азиятского менталитета гнобили какие-то там научно-производственные начинания не столь уважаемых. Типа они не желают и не положено. Деталей, чему такому мешали поротые, поджавшая шикарный хвост Лунь не сообщила, не знает. Ну а по законам Хонсюдзина использование социального положения во вред социума — преступление. В общем, и в законах так было, что меня и несколько задело. И “казнь” — не убийство, а именно лишение этого “социального веса”. Теперь поротые будут у местных не повышенной уважаемости кадрами, а просто кадрами.
— Ну они, блин, дают, — констатировал я.
— Угу.
— А почтенные не желают насладиться танцем?
— Ну, — переглянулся я с Ленкой. — Станцуй. Посмотрим, насладимся или нет.
И танцевала лисица на загляденье. Очень пластично, хвост шикарный и вообще. А вот музицировала на японской бабалайке крайне неблагозвучно. Впрочем, тут скорее вина дурацкого инструмента, годящегося в дело разве что как ударный, а никак не щипковый.
И ещё успокаивать надувшуюся лисятину пришлось — обиделась, мол, она лучшая игрунья. Но успокоили, дружно отказались от оральных услуг (блин, и правда — не секс для неё, ни намёка на сексуальный контекст в эмоциях!), перекусили, задали пару вопросов, да и распрощались.
— Так, Лен. Переночуем в Траке и к “стальному дворцу вана Хонсюдзина”. Тут, конечно, интересно.
— Но дома — лучше, — согласно махнула ушами Ленка. — Думаешь, обойдётся без конфликта?
— Имею надежду, но не рассчитываю. И ты, Лен, пригодишься, но в Траке обсудим. И по месту посмотрим.
К следующему вечеру мы добрались до подножья горы-вулкана, на одном из пиков которого светился в закатном свете азиятский такой, многокрыший стальной дворец. Прям по глазам бил и вообще. Заночевали у подножья, я всё ждал атаки или хоть вопроса, мол а чего это неуважаемые гайдзины тут копошатся? Но — ничего. Хотя внимание несколько раз по нам мазнуло, факт. И на рассвете стали составлять план.
— Трак — тут оставим, цитадель, — прикидывал я. — Я — пешком. Ты на байке и с доской, Лен. И Драконобоем.
— Хм? — заинтересовалась Ленка.
— Негатор, — извлёк я из груди клинок. — И высота у тебя должна быть пара километров, не меньше.