— Понятно. Если всё будет СОВСЕМ плохо.
— Угу. Ничего не чувствуется в этой стальной матрёшке, — посетовал я. А в небывальщине — вообще бред.
— А какой?
— Блин, Лен, херня полная! А у меня надежда, что я ещё не до конца свихнулся, — отрезал я.
Ну как-то ощущения в небывальщине и вправду были бредовые, видно, маскировка хитрая.
— Дальше, тросов себя я на тебя наверчу. И для безопасности…
— И возродишься в них, если что.
— Вот да. Давай готовиться, а то сам себя Иваном-Дураком считаю.
— Нет, Кащей, — экспертно заключила Ленка. — У нас есть план. А это ровно на один план больше, чем у Ивана.
— Тоже верно, — хмыкнул я.
В общем, прикинули места расстояния. Я накинул шкуру, прихватил огненный клинок и потопал на деловые переговоры. Зелёнка же поднялась на байке — та часть тросов, которые я, которые выполняли на ней функцию брони, вполне позволяли пользоваться режимом полёта. Ну или за три часа разойдемся мирно, или будет лютый мордобой. В общем, всё решится так или иначе.
Признаться, топая по мощёной дороге к вершине вулкана, я чувствовал себя немного Иваном. Дело в том, что не был бы я семейным Кащеем — и пофиг. Просто весело. Но я-то семейный, и пру, как Дурак какой…
А с другой стороны: вот этот Хонсюдзин спёр партнёров. И, как я и предполагал, захочет Зелёнку спереть-попользовать. Да вообще! Он влез в МОИ интересы, и если я себя, да и жену, да и партнёров, уважаю — надо разобраться. А риск… везде риск. И подготовиться, например. А как? Что этот ван не знает, что мы тут — смешно даже думать. Или он сам, прошлого хиккана с трона спихнув, хикканством заразился, хех.
В общем — верно я всё делаю, а сопли пусть соплежуи жуют, им положено. Принял я это в высшей степени мудрое решение, и топать стало веселее. А Ленка тем временем кинула мне трансляцию с своего ракурса, через оптику.
Сидит, понимаешь, в стальном доспехе, на стальном троне хрен. В красной, гладкой маске, вроде металлической, без черт. Пафосный такой, весь из себя. Больше ничего особо и не видно, но где хрен — Ленка указала и вообще.
И вот, топаю я себе, топаю, настороженный. Внимание по мне, причём от разных разумных, мелькает. Но не пырятся пристально, деликатные такие глядуны. И вот, дотопал я до моста через вулканическое жерло. И стильно сделано, нельзя не признать: жерло заполнено этаким белым, искрящимся туманом, с небывальщиной. А мост в этом тумане скрывается, вроде как и нет его. В конце моста — японский дворец, большой такой, стальной и полированный. И сакуры кривоветкие растут. Ну стильно и атмосферно, в общем.
Но самое главное — вокруг ни-ко-го! Вот вообще! То есть пара нечистиков, в виде львов статуй (а на самом деле — собак, как рассказала Зелёнка), сидят на столбах моста. И всё! Защит накручено, этот туман может весьма злостным стать, но никакой агрессии и даже намёков на неё. Подозрительно!
В общем, к мосту я почти подкрался, не из скрытности (ну не Дурак же я, на самом деле!), а из настороженности и готовности бить или бежать. Цобаки морды повернули и каменно вопросили:
— Причина визита к Вану Хонсюдзину?!
— Беседа, — отрезал я.
— Добро пожаловать!
И всё, отвернули морды, замерли. Ой, как мне всё это не нравится, чуть не взвыл я, встряхнулся и потопал по облакам. Ну, по мосту, но выглядело как по облакам. Дотопал до замка — крассивый, зарраза. И ворота настежь. И ни души.
— Бугагашеньки! — заржал я. — Это меня что, напугать пытаются? Ну попытку оценил, — хмыкнул я, и уже весело вошёл в замок.
И потопал на второй этаж, где этот Хонсюдзин трон задом и протирал, согласно прицелу Ленки. Обстановочка, кстати, скорее европейская, отметил я. И даже скорее нашенская, чем забугорная, озадачился я, видя лари и тяжёлые стулья. Ну… разберёмся, распахнул я тяжёлые двери в зал.
И… ну натурально — фаломорфировал! Потому что…
— Здравствуй, Кащей Бессмертный, Мудрый, Судья Мёртвых, Меднобородый, Царь Подземного Царства, — произнёс из под гладкой маски молодой на слух и довольно приятный голос. — Добро пожаловать. Я ждал тебя, — продолжил голос.
— Ты — Кащей! — офигело тыкнул я в фигуру пальцем.
Потому что я… чувствовал, что на троне — я. Не совсем, не так, но похоже! И в небывальщине я чувствовал то же, не верил, думал, с ума схожу, болван!
— Не-не-не, — очень ехидно ответил тип на троне, помотал пальцем, поднёс руку к маске и снял её.
И рожа — Кащея. Почти безносая, с ядовитой зеленью глаз… но без короны. И… поупитанее, поживее кожей, отмечал я.
— Ты — Кащей, — тыкнул в меня пальцем Кащей. — А я избавлен от этой ноши. Я теперь просто царь островка, Хонсюдзин, — широко улыбнулся он.