После двухчасовых разборов и поиска Зелёнкой всего, что есть, выяснилось, что про этого подлючего сукина Йына ни черта толком не известно. То ли дух, то ли божество. То ли трикстер, то ли Аццкий Сотона. Озеро, например, в легенде фигурировало, точнее, в одной из десятков полностью противоречивых легенд. Якобы этот Йын в этом озере сидит и вылезти ни хрена не может. А само озеро нарыдали вдовы убитых в междоусобице трупов, которых друг с другом стравил этот нечистик.
Далее, роща — тоже фигурировала. Именно берёзовая. Она, видишь ли, священная до дрожи поджилок, в ней Мировое Древо, берёза которое, обитает. И этот Йын рощу эту просто… хранит. И всё. То есть браконьерам, вольным и невольным, мстит с размахом, но не более.
При всём при этом он умудряется: всех нахрен ссорить, распространять болезни и вообще гадить. И, внезапно, живёт под землёй. В восемнадцати домах, со своими дюжиной (или одиннадцатью) дочерьми. Нахрен шесть лишних домов — неизвестно. Но когда Йын топит стальную баню — земля наверху горит. Ну это вроде как в шахте, да. Гигиена в йыньем семействе — на первом месте.
И да, почему дочерей то ли одиннадцать, то ли двенадцать. Одна из них папашкиной волей, согласно легенде, тяготилась и нашла себе специального дурака. Судя по легендарной лёгкости, с которой этот дурак размахивал трёхпудовой киянкой — что-то типа нашего Ивана. И будет очень хорошо, если не он.
В общем, используя данного дурака как эффектор, дочурка папашку оставила в дураках и с дураком свалила. А в процессе дурацкой погони за ними — папашку прикончила. Что ему совершенно не мешает жить и здравствовать даже в легендах, не говоря о фактах.
Далее, есть у этого Йына что-то типа сектантского культа. Хотя от всяких там прочих, этот культ выгодно отличается тем, что это явный, добротный такой троллинг, а не какая-то религия неприличная. Итак, почитают эти йынеанцы своё божество… бытовым хулиганством. Хлопают дверьми, подавая пищу орут «жри быстрее» вместо приятных аппетитов. Мусор выкидывают в неположенном месте. И это, на минуточку, официальный культ у целого народа! В общем, если бы не масштаб, данный тип бы заслужил от меня пожатия его тролльской лапы. Прям образцовый злодей, факт.
Ну и жертвы ему приносятся — не лютые, вполне традиционные для сильных духов мест, Леших и прочей подобной публики.
В общем, что мы точно с Зелёнкой поняли — богов и вправду нет. И это не бог, сильный дух. Вот только что за тип и вид — нихрена не понятно. Схрена ли он локально гадит — непонятно. Что он не лютая сволота — понятно, он не убивает и не умучивает насмерть. Но шуточки у него с явным перебором, как ни крути. И цель непонятна: даже если он именно дух-трикстер, получающий энергию от всякого там стёба и неприятностей, то поведение неправильно. Он именно ВЫЖИВАЕТ три поселения, не идёт на контакт, создавая невыносимые условия для существования. То есть, в перспективе, лишает себя энергии.
А если он «дух места», типа южной части Урала, разделяющий в недрах полномочия с Малахитницей… так бред выходит, если так! Он тратит море энергии, когда мог просто нахрен извести все три селения. Малахитница так и делала, на минуточку, зафиксированные случаи: духи, горные обвалы — и всё. Нет вызвавших ейное неудовольствие, совсем нет. А она Берегиня, методологически, крайне к людям расположенная, на минуточку.
В общем, выходит фигня непонятная, неясная, но надо разбираться. Вот только…
— Лен, ты — в траке. И максимальная защита от всего. Зовём Славку, я Ильича позову, думаю. Ну и ты всё обматери в три… нет, в десять слоёв.
— Хорошо, папа Кащей… Ну не дуйся, я тоже медведей не очень люблю, — показала мне язык зелёная вредина.
— Ни хрена не смешно, — возмутилось моё Бессмертие. — Он мозги заплетает гарантированно…
— Я — сетевой оператор, не самый худший. И успешно преодолеваю видовые склонности, — скромно отметила Ленка.
— А кто пять комплектов изумрудных труселей в чешуйчатый узор прикупил? — злодейски полюбопытствовал я. — И не дерись, Ленка, всё равно тебе — больнее.
— Твёрдый какой, злодей, — потёрла отбитый кулачок источник семейного насилия. — Ладно, согласна, защиту на максимум. Ильича — не надо, — уже серьёзно сообщила она. — У вампиров магия — палка о двух концах, одновременно уязвимость. Им самим это не слишком важно, сильным упырям, — уточнила она. — Но всякие кровавые письмена и прочее — могут оказаться ходом для нечистика. Или работать не будут.
— Не знал, — признал я.
— Ну а ты кровью и жизнью вообще вряд ли когда сможешь оперировать, — пожала плечами Ленка. — Склонности совсем другие, у тебя скорее антиталант к ним. Вот и не знаешь. А с некросом — прекрасно работать сможешь, только подучиться.
— Не знаю, нужно ли, — задумался я. — Мне как бы с металокинезом куча всего изучить и овладеть не помешает.
— Тоже верно. Но я по некросу, кристалломагии и стихийным магиям в общем — тебе подборку собираю.
— Знаешь, Лен, — задумался я. — Я вот думаю, что развивая металлокинез, ну если нормально, я и до стихий доберусь. Точнее… не думаю. В небывальщине не то, что почувствовал, а делал. Кащей — сильный маг.
— Может и так, — задумалась Зелёнка. — Та же кровь — железо, например…
— Вот да, — покивал я. — Ладно. зовём Славку.
— И Хельгу. Она в защитах как бы не посильнее него.
В общем, сделали мы из Трака за день небывальскую крепость. Самому там немного нервно было. Правда всё это благолепие было временным, да и не самым полезным, как мне, так и Зелёнке. Да и Трифон был не в восторге, хотя на нём основная защита и держалась. Домовой в своём доме — это сила. И кибернечистик ограничился сопением в стиле Дарт Вейдера. Да и причитал в стиле: «снижение функциональности на сорок шесть процентов, Кащей Батюшка, не губи!» всего один раз. Правда пришлось тросами сформировать на пузе крест, что всё это неудобье временное — тут всё же работала система договора, и выход за его пределы (а блокировка небывальщины «вовне» — таковым и была) требовала доброй воли «контрактного работника».
Сотворил всё это, и передо мной встал вопрос. Для начала я поржал, а потом, на вопросительный взгляд супруги ответил:
— Лен, у нас в заказах наблюдается печальная тенденция, — скорбно и ехидно отметил я.
— Хм… А! Мы выполняем заказы ДО договора о плате. А потом…
— А потом выкручиваемся, — покивал я. — Только сейчас у нас ещё веселее. Кто заказчик-то, блин?
— Э-э-э… — глубокомысленно протянула раздолбайская Зелёнка мудрому (вообще — тоже раздолбаю, но в данном, конкретном случае — мудрому!) мне. — Попробую разобраться, — подтянула она к себе терминал.
Итогами переговоров стала ситуация, в которой мы хотя бы узнали заказчика: администрация трёх поселений, вскладчину и при финансовой поддержки Стального и ряда поселений. Денежки нам предлагали весьма весомые, но нахрен не нужные. Впрочем, пусть будут, правда, Ленка с очень ехидным видом и очень демонстративно заклацала по кнопочкам терминала.
— Чего это там такое интересное? — заинтересовался любознательный я.
— Да вот, считаю, при текущей тенденции, когда мы с тобой станем финансовыми владыками Конфедерации, — ответила Зелёнка.
— Хм, а вообще — вполне возможный вариант, — вынужденно признал я. — И через сколько?
— Лет через сто пятьдесят, — ответила мне потенциальная владелица заводов, газет и магоходов. — Но это без учёта возможного пика рождаемости лет через десять-пятнадцать, — важно подняла она палец.
— Ладно, пока пусть будет, а там посмотрим. Всё равно Малахитница деньги крутит. Построим статуй, стометровый, нас в обнимку, на страх свинотрахам! — нашёл выход я.
— Сильно, — уважительно покивала Ленка.
А по решении важных финансовых проблем нашего семейства, погрузились мы в Трак и выдвинулись в… гыг, Шишково. Там была роща, да и ближе всего от Стального.
Ельфячье поселение, о котором Ленка выдавала по дороге сводку, до организации посреди себя незапланированного газона, занималось производством небывальской фармакологии. Вроде даже без наркоты — стимуляторы и алхимия, накрывшаяся сейчас берёзками.