— Сколь отрадно, что вы явились. Нестерпимые муки испытывает моё сердце! Убытки разорительные, ужасные… — трагично заломил он лапки.
— Ага, — оценил я перформанс. — Коля?
— Николай Разин, если позволите! — надулась поэтичная эльфятина.
— Позволяю, — дозволил я, слезая с Ленкой с байка. — Что-то добавить к данным в заказе есть? Да, Кащей я, — пробился мозг сквозь поэтические выкрутасы.
— Зелёнка, — сообщила зелёнка. — Есть какие-то особенности места-источника древесины? — уточнила она.
— Да какие особенности?! Обычный поставщик, из Низомальинериена. Постоянно поставляет, раз в месяц. И никаких проблем, до раза сего, не было, — опять впал в трагедию апельсин.
— Меллорн недалеко отсюда, — вполголоса уточнила мне Ленка, на что Коля закивал, всё так же в трагедии.
— Привёзший брёвна в городе? — уточнил я, на что апельсин помотал башкой. — Ладно, тогда не будем время тратить, — решил я. — Условия?
— Пятьдесят гривен. И ущерб товару — с вас, — вылез из трагедии апельсин. — И время, уважаемые.
— Да ладно, время, — добросердечно отмахнулся я. — Экскурсию устроили, прокатились. Мы не в претензии, — развёл я лапами, неспешно топая к байку.
— Приятно было познакомиться, — ехидно дополнила Ленка, топая туда же.
— Куда же вы?
— По своим делам, конечно.
— А поторговаться?!
— А мне лень, — честно ответил я. — С таким началом тратить на трёп надо часы. А у нас и без этого дела найдуться.
— Да погодите! Так дела…
— Я так делаю, — улыбнулся матёрый кащеюга я.
— Ваши условия? — впал в практическую эпичную трагедь ельф.
— Лен, назовёшь? — уточнил я, на что зелёнка сосредоточенно нахмурилась и согласно махнула ушами.
Поклацала по кнопочкам с четверть минуты и выдала:
— Раньше полудня вы никого не найдёте. Работа барьера стражи обходится вам в пятнадцать гривен в час. Средняя стоимость склада в торговом квартале — полторы тысячи гривен…
— У меня больше! — возмущённо заподпрыгивал Коля, через секунду сам себе закрыв лапками пасть.
— Тем более, — злодейски улыбнулась зелёнка, переглянувшись со злодейски улыбающимся мной. — Кроме этого, оплата стерилизации, штраф за…
— Сколько? — перестал заламывать лапки торгаш.
— Полторы сотни гривен…
— Согласен!
— Половина оценочной стоимости ВСЕГО товара — возможный побочный ущерб. За исключением уже испорченного. Всё что выше — вычитается из гонорара, но не переходит в долг.
— Так вы же всё разнесёте!
— Не всё, — отрезал я. — И вообще — не истери…те. Нам репутация так же важна, проще не связываться с вами.
— Вы… — подпрыгнул эльфятина.
Обежал вокруг склада, взглянул на браскомм, аж зашатался, ещё раз подпрыгнул и вернулся к нам.
— Согласен. Быстрее только!
— Идём, — не стал я глумиться над апельсином.
Стражники (гнум и эльф «традиционный») не выделывались, но предупредили, что без щита склад может существовать только выжженом виде. В смысле что выпустить нас впустят, но тут же активируют барьер.
Ленка на это поморщилась, на ухо мне уточнив, что сеть «вне» будет недоступна. Но «внутри» будет, хотя и «неудобно, но справлюсь».
И потопали мы к складу, сегмент барьера мигнул, нас пропуская. И тут же встали на месте — надо хоть что-то понять, всё-таки. Дуром я и сам бы… ну не факт, что полез. А с зелёнкой — точно не полезу.
И некрос был. И витал был. А вот метазверей я ни хрена не чувствовал, вот совсем. Именно «живым» в складе была древесина, а вот копошение осуществляла нежить, по небольшой площади. И довольно нетипичная «на ощущение», стал я пытаться понять, что я там чую.
— Метазверей точно нет. Насекомые — есть. Вроде бы неживые, но странно. Нет данных из сетки, а сама не сынтерпритирую, — аж повесила ушки зелёнка.
— Ничего, Лен. Ты хоть что за червяки, в плане формы, сказать можешь?
— И даже показать! — оживилась зелёнка, через десяток минут показывая мне белую голограмму.
Не небывальскую, точнее — небывальщина создавала световой каркас, как и на ряде вывесок.
А на голограмме был не червяк. А скорее бабочка-бражница, ночной мотылёк — ну что-то такое. С совсем небольшими крылами, так что, может, и не летает, понадеялся я. Я-то как-то на червяков-древоточцев рассчитывал каких, а не на летучую пакость.
— И их там дохрена, — констатировал я свои ощущения. — Правда, в одном месте копошатся.
— Да, похоже в брусьях древесины, по складу не распространились.
— Сможешь что-то разом сделать? Так-то, думаю, проблем не будет, но разлетятся же, сволочи, пока я доски крошить буду.
— Против некроса, — задумалась Ленка.
— А огонь — не вариант?
— Склад.
— Выкину поленья, раскидаю, если уж совсем разгорятся, — помотал я тросами. — Ущерб всё равно меньше будет, чем если я за ними по всему складу гоняться буду, — продемонстрировал я лютую мухобойку, сплетённую из тросов.
— Это да, — улыбнулась зелёнка. — Восемь брусьев, сделаю, — кивнула она. — И какие эти мерзкие бабочки… и толстый эльф — противно, — заворчала она под нос, нанося специальный гоблинский мат на болты.
А я всё пытался вчувствоваться, но не понимал. Оттенок железа в ощущениях небывальщины. Кибернежить?
— Ты, кстати, что за тварюшки, не знаешь? — уточнил я у Ленки.
— Нет. Но думаю — те же бабочки, перерождённые в поле некроэфира.
— В эльфийском дереве? — скептически уточнил я.
— Вряд ли… а если подарочек от конкурентов?
— Если так — то возможно. В них ничего металлического нет, Лен?
— Нет, — проверила девчонка. — Обычные насекомые, чуть деформированные, пузо видишь? — потыкала она в отожратое пузо. — Ну и некрос вместо жизни, тут понятно.
— Понятно, — покивал я. — Вваливаемся, отстреливаешь деревяшки, если пакость разлетается… прикрою, — прикинул я. — Если сгорают нормально, а если древесина слишком сильно будет гореть — выкину её наружу.
— Угу, — кивнула Ленка, заряжая рогатку.
И я чуть не заржал — она использовала в этот раз относительно тонкие спицы-болты, и… ну как швея прикусила веер спиц зубами. Так-то даже удобно выглядит, учитывая компактность рогатки, но забавно, факт.
На мою улыбку зелёнка скосила глаза на спицы, улыбнулась уголком рта, ну и плечами пожала.
А я стал выпускать тросы, потоньше и побольше. Потому как если это насекомие летать начнёт — надо будет нас, точнее, Ленку прикрыть. Этакой воздушной мухобойкой-миксером. Вариант «противомоскитной сетки» я, подумав, решил не делать. Некрожуки — вполне и сплющиться могут, сохранив функционал и нежизнь, так что в кашу — надёжнее.
Встали перед прикрытой дверью, Ленка за мной, ну и вщемился я, с тросами наготове, сверкая буркалами.
Древесина лежала не слишком удобно — сбоку и в конце, за стеллажами с барахлом. Глупый ельф, кто так складирует, блин, осудил я апельсина. Но некритично, так что потопал я аккуратно, а Ленка — за мной.
И похлопала… нет, ну я всё понимаю… по докуда дотянулась, хех.
Ну в общем обозначила тактильненько, что «есть биссектриса». Я кивнул, ну и застрочила наша швея, как на машинке.
Спицы впивались в сероватые брусья, а я готовился мухобоить, продолжая вчувствоваться. Что за железо-то… хотя… блин, ну прорвёмся если что, собрался я.
Так-то я с ними дела не имел, всех извели, кроме вменяемых, а с вменяемыми не сталкивался…
И тут мои мысли прервало шелестение. Спицы Ленки успешно попадали в брусья, а те просто рассыпались. Не горели, тлели трухой. А в воздухе образовалась орда насекомых.
Я завращал тросами, благо Ленка отстрелялась, но пока — вхолостую. Бабочки кучковались, собираясь в ком, а я себе делал зарубку на память и подзатыльник в ум.
Не железо — кровь. И оправдание туплению только одно: не имел дело с упырями. Второй раз не проканает, придётся себя карать с занесением в тело. Злодейство не совершить или старушку через дорогу перевести.