Как вдруг метрах в тридцати от нас пролетает стрела. Причём, чёрт побери, криво и боком! Как стрела так летать может — ни хрена не понятно, но она с небывальщиной. И видимо, от древолаза, больше некому. Ну может, охотится на кого, чуть замедлился я, ну и тросы приготовил — мало ли, может такой изящный «предупредительный». И Ленке написал, на что она мне: «Слежу, пока атаковать, думаю, не стоит».
Ясен пень, что не стоит — до нас тридцать метров, даже как предупредительный — очень деликатно, оттекстил я.
И вот, через минуту ещё одна стрела. Чуть ли, не прости меня логика, исполнившая мёртвую петлю, прежде чем сгинуть в листве. Метрах в пятидесяти позади нас, практически на границе видимости от поворота.
— Ничего не понимаю, — честно признался я, тормозя байк.
— Он стрелял. Но в кого? — так же ничего не понимала Зелёнка. — Охотится на кого-то?
— Чёй-то у меня сомнения что такими выстрелами можно куда-то попасть. Но если охотится — почему не идёт за добычей?
— Думаешь — по нам? — хихикнула Ленка.
— Да чёрт знает. Думаю постоим, подождём. В сетке что-то есть?
— Эльф на дереве. Со стрелами, не эфирный оператор, точнее, минимум расовый, не более, — пожала плечами Зелёнка.
— Я примерно то же чувствую, — констатировал я. — Предлагаю: постоим-подождём. Эти стрелы я даже точно направленные, если даже это по нам, перехвачу.
Помотал я тросом, и в целом — так и выходило. Не та насыщенность небывальщиной у стрел, чтобы опасаться. Правда, стрелка ни хрена не видно, только в небывальщине чувствуется.
Но на моё предложение Ленка покивала, так что встали мы байком к стрелку и стал я ждать. Ну, лениво было через эти дебри переться, если честно. Лес хоть и «нормальный», но звиздец какой густой, с подлеском и вообще.
— А сетью ему что-то сказать там? Он вроде не нечисть, вроде можно? — уточнил я, пока ждали.
— То ли сам блокирует, то ли артефакт. Уже пробовала, — ответила подруга. — Выстрел!
— Угу, — откомментировал я вихляющуюся стрелу, пролетевшую в пятнадцати метрах правее и десятком метров выше нас. — Ты знаешь, Лен, по моему, это всё-таки по нам.
— Похоже, — протянула Зелёнка и захихикала. — Легендарная эльфийская меткость.
— Ну видимо, да, — гыгыкнул и я. — Так, я к нему, ты за байк…
— А с тобой? Интересно!
— Ну ладно, — прикинул я опасность заплечного пребывания и на месте.
Примерно одинаково близко к нулю, так что почему бы нет.
Запрыгнула Зелёнка в корзинку из тросов за спиной, и почелопучил я к «снайперу». Просто дебри действительно были непролазными. Ленка ещё повизгивала восторженно и даже что-там про челопука пищала. Впрочем, она на тросы так и раньше реагировала, припомнил я, доскакивая до места локализации стрелка.
Было это… ну площадка из живых ветвей, прикрытых листвой. Даже вблизи не очень видно — эльфское колдунство над невинной древесиной. Но в небывальщине всё чувствовалось, так что вскарабкался я к «гнезду» и, придержав Ленку, запустил в листву трос. А через секунду и наши с Ленкой головы появились, предавшись офигиванию.
Итак, на этой платформе был ельф. Нетрадиционно-ориентированный. Очень невысокий — гоблинских габаритов примерно. Полтора метра, может чуть больше — точно хрен определишь, потому что остроухого крючило и шатало.
Далее, был он не «пропорционально невысоким», как гоблины и прочие невысокие металюди, бывшие крепко (иногда чрезмерно) сбитыми. А таким же тощим, как эльф вульгарный. Что превращало его, пропорциями, в откровенного карапуза, каким он, судя по морде, лица не являлся. То есть видовое.
И третье «видовое» были ухи. Звиздец, а не ухи! Я думал, у Зелёнки моей большие (и прикольные, но неважно), но ленкины были в половину, ну две трети головы по длине. А у шатающегося карапузного эльфа ухи были… да заячьими, по габаритам! Развесистые, больше башки, одно согнулось пополам, скорбно повиснув, второе торчало вверх под углом, трясясь вместе с уховладельцем.
Одёжка, кстати, тоже была занятной: листья, натуральные зелёные листья, сплетающиеся в этакий комбинезон с откинутым капюшоном. И лиственные лапти, отметил я, слегка приподнявшись.
В одной лапе этого кадра бултыхался небольшой, фонящий небывальщиной лук. Вторая роняла у нас на глазах стрелу, присоеднившуюся к трём валяющимся на площадке.
— Упс, хихихи, — выдало это, пошатываясь.
Переведя расфокусированный взгляд на наши с Ленкой охреневающие головы, ельф нахмурился. Но покачиваться не перестал, а, отбросив лук, схватился за средних размеров мачете, болтающееся на крючке-ветке, торчащей на поясе.
— Поганые мухоморы! — пырился он почти в нас, размахивая ножиком, годящимся в нормальные меч, с учётом габаритов. — Вы не пройдёте!
И кинулся к нам рваным зигзагом. Я уже приготовился блокировать добанутого тросом, но… Этот воен промазал! Натурально, на полной скорости усайгачил с платформы в двух метрах от нас!
— Кащей!
— Да поймал я его, поймал, — успокоил я Ленку.
Добрая она всё-таки у меня, мимоходом обдумал я, поднимаясь на платформу и подтягивая прихваченного ельфа. Вот я исключительно из прагматичных соображений придурка поймал, в плане на информацию потрясти и поглумиться по садистски. Ну и жалко было… но наполшишечки!
Правда подтянутое лёгкое тельце моим благим устремлениям хамски сопротивлялось. Этот карапуз самым наглом образом… дрых!
— Это даже не смешно, — отметил я, проржавшись.
— Угу, — поддакнула Ленка, отхихикав. — Он обдолбанный, Кащей. Это не заклинание и не алкоголь. Совсем обдолбаный, — выдала она, постучав по терминалу.
— Насмерть? — уточнил я.
— Вроде — нет, показатели витала в норме. Но сознание… на мухоморов охотится, — хихикнула она. — И… ну неважно, — покраснела она.
— Только не говори, что он сыроежек того, — решил я защитить свое воображение от всякого.
— Хорошо, не буду, — согласно махнула Зелёнка ушами.
— А удолбился он, похоже, этим, — потыкал я в связку грибов радужного цвета, наполовину пустую.
— Похоже. Эфир чуешь?
— Угу, небывальский галлюциноген. Грибной, мать его, ельф, — идентифицировал я посапывающего на полу площадке карапуза. — Ты таких эльфов видела? — уточнил я.
— Нет. И в сети ничего особенного нет. Может, это один такой?
— Может. Особо одарённый, жрал много грибов и не вырос, — хмыкнул я. — Ладно, пинать этого торчка неинтересно и глупо. Едем дальше. Вот только: тут оставим или притащим в Воздушный? — потыкал я обдолбанное недоразумение.
— Давай притащим. Тебе же не сложно? — на что я покачал головой. — А то придёт в себя. И попадёт в кого, он, судя по примерной прикидке, — постучала она по браслету-терминалу, — будет от глюков неделю отходить.
— И не умирает, — хмыкнул я. — Его бы здоровье, да в мирных целях. Ладно, попрыгали.
Допрыгали мы до байка (обдобанного я пёр в этакой авоське), присели на байк, переглянулись, похихикали.
Впрочем я, на всякий, мониторил округу. Да и Ленка на зрачок мне скинула «в округе чисто».
И поехали дальше, правда, я скорость снизил. А то ещё как обдолбанные в десятке километрах от нас пальнёт солнцу в глаз по укурке, а прилетит в нас. Хоть поймаю и верну в соответствующее место, готовился я к бомбардировке.
Но её не было, а за одним из поворотов спиральной дороги показался влекомый единорогами караван. Ну, хоть что-то узнаем, порадовался я, как караван… исчез. Вот просто, был и нет, блин!
— Так, я сегодня не курил. Даже сигарет, — аж остановил я байк, рассуждая вслух. — В небывальщине… похоже на заворот пути, — припомнил я ощущения. — Далеко, но чувствуется. Но Леший не активизировался, это я бы почувствовал! Ничего не понимаю, — признал я.
— Не знаю, Кащей, — растерянно выдала Ленка. — Леший точно не локализовывался, а вот с «заворотом пути» я не знакома. Знаю, что есть. А сигнатуру их считать не успела, где они — не знаю. Для меня — просто исчезли.
— Тут, блин, никаких галлюциногенов летучих нет? — вчувствовался я. — Да нет вроде. Ладно, едем.