Поскольку снепперы эти были вялые, квёлые, шеи их подлючие сворачивались без особых трепыханий.
— Уф, задолбался, — признался я, собрав башку из тросов, удавив последнего снеппера.
— Да, долго и противно вышло. Но надо, Кащей! — выдала подлетевшая Зелёнка.
— Знаю, Лен, спасибо, — поблагодарил я за поддержку. — Так, теперь смотрим, что за манок, — деловито огляделся я. — Интересно.
— Интересно, — согласно помахала ушами Зелёнка и нахмурилась. — Странно…
— И что у нас опять плохого? — кисло полюбопытствовал я.
Ну реально подзадолбался этим курицам ощипанным шеи сворачивать и вообще!
Вот щаз в баньку в Траке, да Зелёнку под бочёк, да и не только, размечтался я.
— Не плохое, Кащей. Странное. Во-первых, я на твои мучения посмотрела, — бессердечно хмыкнула вредина. — И подумала, что не помешало бы какое-нибудь яйцо этих снепперов прибрать. Вырастить тебе коня! Они сильные, проходимые, а на яйцо можно воздействовать.
— Ну, в общем, смысл, наверное, есть. И приятно, спасибо, — отметил я. — Но Лен, мы скоро за Славиком с Хельгой заедем. И я вот, честно говоря, точу зуб на доску. А лучше — ховербайк, — раскатал я тросы и губищщи. — Да и не мучался я особо, — признал я.
— Ховербайк — это круто, — одобрила Зелёнка. — А вот ты, может, и не мучился, а вот я — да, — закатив глазки потыкала зелёнка в место тросов, в котором у меня, в проекции, должна быть важная зелёнкоугодная деталь.
— Ну… недолго тебе мучиться, — посулил я.
— Это хорошо, — покивала Ленка. — Но яиц нет. Совсем, Кащей.
— Это ты про какие? — изящно пошутил я, но сплетать названное пока не стал — всему своё время. — Но вообще — странно. Логово, как-никак. И они только в болоте, — признал я.
— Вот да. И в округе — тоже нет. А они не живородящие!
— Может, недавно… хотя да, они тут не меньше полугода.
— Год, Кащей. И кстати, Даша говорит, что раньше тут спокойно ходили, кикиморы тут были. А появились сразу.
— Из небывальщины, глисты какие-то или змеи. Или ящерицы метаозверели, — пожал я плечами. — И цикл их этого, яйцекладения мы не знаем. Может, лет десять? Или вообще стерильные вывались из небывальщины.
— Не стерильные, да и не бывает таких. Все метазвери способны к размножению. Нечисть — не всегда, но это именно метазвери. Но цикл да, согласна, может быть несколько лет. Но странно. И второй момент. Ты ничего не чуешь?
— Ммм… Погоди, манок сильнее небывальщину колеблет, — дошло до меня. — И странный он какой-то… И как я не заметил-то? — почесал я затылок тросом.
— А он очень медленно силу воздействия наращивает. Я тоже только по цифрам заметила, случайно. И Кащей, чем больше мы убивали — тем сильнее…
— Понял, — бросил я и бросился к месту, где манок.
Точнее — в центр каши и стал в этой каше из мха шарить тросами. Потому как манок мог быть только там. Да и нихера это был не манок! нарастание воздействия выдавало… ну что-то типа ритуала, локального, сложного. А отсутствие яиц… В общем, похоже, это был не манок, а источник снепперов.
Нащупал, вытащил из трясины полуметровую бесформенную пакость. Ни мата на ней, ничего. Блямба металлическая, бесформенная. Лёгкая, кстати, фонит небывальщиной. Ленка её небывальщиной почистила — не окислилась, хотя по весу то ли сплав какой, то ли лёгкий металл люминь.
— Странная фигня, — констатировал я. — Она призывает или перемещает?
— Не знаю ещё, чародейство набирает силу.
— Разломать? — примерился я.
— Нет, не надо, Кащей. Она мягкая?
— Ну да, — демонстративно поцарапал я блямбу.
— Отлично, нарисуй вот такую цепочку, — покраснела Зелёнка, отсылая мне на визор картинку.
А я, корябая цепочки, думал. Зелёнка у меня — девочка без комплексов. У меня побольше, прямо скажем, я часто ей не отказываю, потому что… ну люблю, да. Но это ладно. Но вот ЧТО такое в гоблинских матюгах есть, что она чуть ли не каждый раз краснеет?
Интересно? Ну-у-у… наполшишечки, а то и на четверть, заключил я. Захочет — расскажет. Ещё как бы пробовать не пришлось, если любопытствовать буду, так что а ну его нафиг, да.
Нацарапал, Ленка капельку крови уронила, и блямба… обезэфирела. Похоже на часть техномагии.
— Часа четыре работать будет. Только чтоб исследовать нужен Трак и Трифон. И… ухи-хи-хи, — вдруг захихикала Ленка, чуть не упав с доски и размахивая ногами. — Ой, не могу, хи-хи-хи! — заливалась она.
— Эта… а что такое-то? — задумался я.
Вроде вот прям такого смешного ничего и не было. Нет, ну жизнь у нас — цирк с Кащеями и Зелёнками. И сказка, да. Когда для взрослых, когда страшная. Но вроде ничего такого и не было.
— Да, хихи… Кащей, мы зачем сюда пришли?
— Э-э-э… гыгы, — ражанул я. — Посмотреть, что тут творится.
— Посмотрели, — с важно-надутыми видом оглядела Зелёнка ящурно-болотное поёбище.
— Ну… да, посмотрели, — хмыкнул я.
— Ладно, Даша вроде денежку подготовила. И не возражает, если мы фигню заберём — у них магов нет.
— Ну а откуда быть, если только гномы, кроме них, — логично отметил я. — И скока, кстати? — уточнил я.
— Три сотни сейчас. И пару сотен передаст, когда узнаем про эту фигню. Я думаю, с торговцем передадим, они тут нечасто бывают, но ходят от Стального. Или вернёмся сразу?
— Не бедствуем, — прикинул я. — Так что не критично, а ты хорошо придумала.
— Да, я такая. Только цепляйся за доску, Кащей. Быстрее будет.
— Я вешу за сотню кило, — уточнил я.
— Выдержит. И я — знаю, Кащей, — показала вредина язык.
— Знающая какая, — восхитился я, протягивая тросы и цепляясь за доску. — И сбрую прихватить надо, — дополнил я, болтаясь под доской и почти не стукаясь о деревья.
— Угу.
Подхватили сбрую, подхватили у поджидающей нас Дарьи и какого-то непредставленного гнума мешочек с денежкой.
И, улетая, я увидел такое… ну… занятное зрелище. К Дашке подбежал какой-то псоглавец, полу мужского. Груди особой у псоглавок не было, но не особая на единичку где-то, верхняя пара, была. А подбежавший такого украшения был очевидно лишен.
И вот ухватила его Дашка за ухо и начала трепать и люли выписывать. А он только лапами прикрывался, подвывая.
Ну а потом эта картина воинствующего матриархата скрылась за деревьями. А у нас в Траке хозяин — я, да. И гордо кричу это из-под дивана, похихикал я.
24. Неожиданный панк
Допарили мы на доске до Трака, быстро и без проблем. И я даже Зелёнке немного позавидовал, но сам себе по мозгам мысленно подзатыльник отвесил: у меня вообще ховербайк будет. И доска, если уж захочется. Славка к работе вполне положительно относится, это заметно, ну а ингредиенты и прочее — заработаем, да и есть на них, скорее всего.
И пока Зелёнка шаманила над фигулиной научно-исследовательски, думал всякие мысли.
На тему того, что во-первых — деньжищ у нас до фига. При том, что их необходимость… под большим вопросом. И не жадные мы оба, в общем-то, пофиг нам на них, если не на дело. А сыпятся, и как бы не из-за того, что не особо нужны. Были бы именно нужны — я бы тросы свои за двоих рвал с хреновым результатом. Потому что Зелёнке моей ничего рвать не надо, она мне и такой, как есть, нравится, да.
А, во-вторых, над «джинньим наследием». В смысле — а не нажелал ли я нам «богатств несметных», и вот как-то колдунским образом это воплощается. Всё же ленкина теория насчёт «воплощения своих желаний» — довольно правдоподобна, факт.
Впрочем, если и нажелал — Ленка обещала мне помочь не чахнуть. А она у меня ответственная, так что и чахнуть я не буду.
— Всё, разобралась, — скинула маску вредина. — И отключила. И почему ты меня ещё не несёшь? — возмутилась она.
— Да несу, несу, — понёс я зелёнку в логово. — Что там?
— Не скажу! Заслужи! — надулась врединка.
Ну, заслужил, куда деваться. Правда с утреца, ещё до озвучивания заслуженного, в Трак раздался требовательный стук. И Трифон явился и с чопорной кибермордой выдал: