Камран вздрогнул.
Конечно, он глубоко уважал деда, но не меньше уважал и себя, и гордость не позволила принцу терпеть натиск оскорблений без протеста. Он поднял голову и, глядя королю прямо в глаза, резко заявил:
– Я полагал, что девушка может оказаться шпионкой.
Король заметно выпрямился, на лице его не отразилось ни намека на напряжение, однако руки сжали подлокотники трона. Заал хранил молчание так долго, что Камран испугался, что совершил ужасную ошибку.
– Ты принял девушку за шпионку? – наконец спросил король.
– Да.
– Вот единственная правда, которую ты сказал.
Это обезоружило Камрана, и он в недоумении уставился на короля.
– Теперь мне понятны твои мотивы, – произнес Заал, – однако мне еще предстоит постичь твой недостаток ума. Ты посчитал разумным преследовать эту девушку на глазах у всех? Говоришь, счел ее шпионкой, а что тогда насчет мальчика? Его ты признал святым? Раз понес через всю площадь, позволяя ему заливать твое тело кровью?
Принц во второй раз ощутил, как его обжигает невидимый жар. Он снова опустил глаза.
– Нет, Ваше Величество. Здесь я повел себя необдуманно.
– Камран, ты станешь королем, – неожиданно гневно изрек его дед. – У тебя нет права вести себя необдуманно. Народ может судачить о своем правителе сколько угодно, но здравость его рассудка никогда не должна быть предметом сплетен.
Камран по-прежнему не поднимал глаз от замысловатых повторяющихся узоров на коврах под ногами.
– Стоит ли нам беспокоиться о том, что кто-то засомневается в моем здравомыслии? Уверен, что сейчас нет необходимости переживать о таких вещах. Ты крепок и здоров, дед. Ты будешь править Ардунией еще очень долго…
Заал громко рассмеялся, и Камран поднял голову.
– О, твоя искренность трогает меня. Воистину. Но мое пребывание здесь подходит к концу, – произнес он, взглядом отыскивая окно. – Я уже давно это ощущаю.
– Дед…
Король Заал поднял руку.
– Я не намерен отвлекаться от темы нашего разговора. Я также не стану оскорблять твой ум, напоминая тебе, как сильно каждое твое действие влияет на империю. Одного известия о твоем возвращении домой было бы достаточно, чтобы всколыхнуть шум и волнения в народе, но то, как ты поступил сегодня…
– Воистину, – вмешалась Фирузе, напоминая о себе. – Камран, тебе следует устыдиться. Ты ведешь себя словно простолюдин.
– Устыдиться? – Заал удивленно взглянул на невестку. Он обратился к Камрану. – Так вот для чего, ты думаешь, я тебя позвал?
Камран замешкался.
– Да, я ожидал, что вы рассердитесь на меня, Ваше Величество. Мне также сообщили, что вы, возможно, будете ожидать, что я дам прием, поскольку так неосторожно объявил о своем возвращении.
Заал вздохнул, его белые брови сошлись вместе.
– Полагаю, Хазан сказал тебе об этом? – Король нахмурился еще сильнее. – Прием. Да, прием. Хотя это не самое главное.
Камран насторожился.
– Ваше Величество?
– О, дитя мое, – Заал потряс головой. – Только сейчас я вижу, насколько ты не понимаешь того, что натворил.
Фирузе перевела взгляд с сына на короля и обратно.
– Что он натворил?
– Не только твое вмешательство послужило причиной сегодняшним пересудам, – мягко произнес Заал, снова переведя взгляд на открытое окно. – Если бы ты оставил того мальчика умирать в собственной крови, на это бы мало кто обратил внимание. Такие вещи иногда случаются. Ты мог бы спокойно призвать магистрат, и мальчика бы увезли. Вместо этого он оказался у тебя на руках. Ты позволил крови беспризорного сиротки коснуться твоей кожи, запятнать твою одежду. Ты проявил заботу и сострадание к низшему сословию.
– И теперь я должен быть наказан, Ваше Величество? Меня убьют за проявление милосердия? – спросил Камран, чувствуя, как в нем поднимается тревожное беспокойство. – Я полагал, что принц должен служить своему народу.
Король почти улыбнулся.
– Неужели ты намеренно пытаешься понять меня неправильно? Твоя жизнь слишком ценна, Камран. Ты, наследник самой большой империи на земле, безрассудно подверг себя опасности. Возможно, в народе твое сегодняшнее деяние не подвергнется сомнениям, однако оно заострит внимание знати; они зададутся вопросом, не выжил ли ты из ума.
– Не выжил ли из ума? – повторил принц, изо всех сил пытаясь сдержать гнев. – Не перебор ли это с их стороны? Никаких последствий не произошло… Я только и сделал, что помог умирающему мальчику…