– Согласен, – кивнул Август, наворачивая на ложко-вилку спагетти. – Старайся меньше критиковать, Алекс. Однажды ты выбесишь всех своих партнеров по проекту, они соберутся толпой, привяжут тебя к столбу и заживо сожгут на костре, а на растопку пустят все твои контрольные, написанные на отлично.
Алекс презрительно фыркнула и продолжила аккуратно резать свою пиццу ножом и вилкой. Близнецы нахмурились и посмотрели на нее с осуждением. Одновременно.
– Не понимаю, почему мне нельзя было делать проект с кем-нибудь из вас вместо этих среднестатистических кретинов. – Алекс широко взмахнула ножом.
Питер «выстрелил» из пальца в голову брату, Роджер распластался на столе. Алекс обиженно хмыкнула.
– Со мной не так уж сложно работать!
– Так уж! – громко и в один голос возразили все сидящие за столом и еще несколько человек по соседству.
«Красный бархат» со сливочным кремом
Однажды вечером Август вернулся домой и увидел на кухне Джека: в трусах и переднике, тот что-то энергично размешивал в большой чаше. После шумного скандала и череды извинений Джек признал, что воспользовался кухней и продуктами Августа, чтобы испечь капкейки, обещанные Рине в их предыдущий злополучный визит в кафе, и таким образом подготовиться к следующему неудачному визиту. Визиту, который Джек нанесет на этой неделе независимо от того, поддержит его Август или нет. Джек уже почти полностью оправился от их бурных забав в лесу и теперь был полон решимости снова идти надоедать Рине.
Август сверлил Джека взглядом, упрямо скрещивал на груди руки, но в конце концов сдался. Ну не мог он только ради доказательства собственной правоты отпустить лучшего друга туда, где его жестоко изобьют и бросят истекать кровью в подворотне. Не мог. По крайней мере, в этот раз.
Помнишь?
– Помнишь игру, в которую мы играли в детстве, – «Два короля»? – неожиданно спросил Джек.
– Конечно. – Август поднял глаза от книги. – А что?
Джек подцепил носком краешек библиотечного ковра и отвернулся. Он часто так делал – проверял, правдивы ли его воспоминания.
Август как-то спросил его, и Джек ответил, что это примерно как перебирать коробку с фотографиями. Он не сумел объяснить более внятно, поэтому Август так и не понял его до конца. Знал лишь, что, если Джек просит его подтвердить то или иное воспоминание, нужно делать это как можно быстрее, чтобы напряженные плечи друга расслабились и исчезла морщинка между бровями. Порой, желая порадовать Джека, Август начинал описывать то, что помнил сам. Воссоздавать картинку, чтобы Джек не сомневался: все так и было.
– Помню чердак в твоем доме. Золотые лучи солнца, проникавшие сквозь решетки на окнах. Пыль на полу и наши короны. Помню твой трон, Плетеный, и мой, Деревянный. Помню, как мы сидели на них и держались за руки. У тебя всегда лучше получалось быть королем.
Джек прыснул.
– Я был жутко вредным и дерганым.
Август широко улыбнулся.
– Ты целую неделю мастерил для меня корону из деревяшек и проволоки, хотя сам носил простую, из кусочков лозы, приклеенных к резинке. Они у тебя еще остались?
Джек покачал головой.
– Мою корону давным-давно сгрыз соседский кот, а твоя до сих пор цела.
– Отдашь ее мне?
– Нет.
– Почему?
– Я храню ее для особого случая.
Неверный шаг
Август несколько лет не вспоминал об этом. Он перевернулся в кровати и посмотрел в окно на ночное небо. В последний раз, когда они играли в эту игру, стояли сумерки. В тени багряного солнца густой лес казался почти черным.
Им было лет по десять-одиннадцать. Август помнил, как они бежали, помнил топот Джековых кроссовок. Разогнавшись как следует, можно было представить, будто они скачут верхом, несутся сквозь заросли, а где-то сзади каркают вороны. Джек запрокинул голову к небу и испустил пронзительный крик. Август его подхватил.
Закрывая глаза, Август так и слышал за спиной злобное рычание монстров – покрытых шерстью, клыкастых, с раздвоенными копытами и свинячьими рылами. Пару дней назад они проходили диких кабанов на уроке биологии, и Джек до сих пор не мог выбросить этих тварей из головы. Он все рисовал и рисовал их в тетрадке, и каждый выходил больше и свирепей прежнего. Наконец Джек и Август вырвались из подлеска и покатились вниз по береговому склону, скользя на влажных листьях и глине.
– Они боятся воды! – крикнул Джек.
– Но я не умею плавать, – заупрямился Август. Сейчас он снова прошептал эти слова в окружающую его темноту.
– Мы зайдем совсем неглубоко. Я буду тебя держать. – Джек оглянулся через плечо, улыбнулся ему и протянул руку. Ладонь была холодной, однако вода, уже набравшаяся в кеды и носки, оказалась гораздо холоднее. Конверсы Августа давно продырявились, и он помнил, как боялся, что мама с папой узнают об этом. В доме и так сплошные скандалы, не хватало только его промокших кед.