Сергей Михайлович Бетев
Плетеный ремень
1
В то утро Салима Закирова из поселка Соколовка, что недалеко от Верхней Пышмы, пошла косить траву для своей козы. Коз в Соколовке держали многие, зелень поблизости выбрали, и Салиме пришлось идти на заброшенные торфяники, тучневшие высоким травостоем в километре от поселка.
Спустившись в неглубокий заросший карьер, Салима подправила косу оселком и принялась за дело. Но не успела пройти и пяти шагов, как коса с хрустом ткнулась во что-то твердое, на мгновение вынесла из травы круглый предмет.
«Неужто белый гриб?» – удивленно подумала Салима и шагнула к своей находке.
В траве лежал человеческий череп.
Полчаса спустя Салима со страхом рассказала обо всем дома. Муж приказал ей молчать. Но Салима боялась неизвестности еще больше, чем его. Поэтому о притче, случившейся с ней, скоро узнали соседи.
К обеду страшная история докатилась до поселкового Совета. Оттуда, поверив Салиме на слово, позвонили в милицию.
2
В оперативной машине, свернувшей со старого Тагильского тракта влево, не чувствовалось никакого беспокойства. Старший оперуполномоченный уголовного розыска Анатолий Моисеенко и следователь прокуратуры Дмитрий Николаевич Суетин, одетые в легкие рубашки, расспрашивали дежурного по горотделу, превшего от жары в своем кителе:
– Кто звонил-то?
– Не разобрал. Из поселкового, говорю.
– Может, зря едем?
– Как зря? Сказали, туда пошел Паршуков, участковый наш. Дурак он, что ли, грузди бегать смотреть?! – начинал злиться дежурный.
Машина выскочила из леса на пустошь, и сидевший впереди Моисеенко увидел в стороне от дороги Паршукова с незнакомыми мужчиной и женщиной. Участковый, против обыкновения, не поторопился навстречу, Моисеенко, приказав подъехать, мрачно проговорил:
– Пожалуй, и вправду не на грибницу попали… – Открыв дверку, крикнул: – Ну, что там?
Паршуков, как спросонья, потер ладонями лицо, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и устало двинулся к торфянику. Мужчина и женщина не тронулись с места, пока опергруппа не миновала их.
…То, что лежало внизу, под небольшим откосом, трудно было назвать даже останками человека. Обезглавленный скелет в истлевшей одежде, прикрытый кореньями и слегка присыпанный землей, еще издавал смрадный, трупный запах, невольно остановивший людей.
– А человечек-то убит, – послышался голос судмедэксперта, склонившегося в сторонке над черепом. – Вот свежий след от косы, а на затылке пролом… Смерть мгновенная…
– Начнем смотреть, – сказал Суетин дежурному. – Уберите землю и коренья. С одеждой осторожнее, расползется. Да наденьте перчатки резиновые! А я буду писать.
Он раскрыл папку с чистыми листами бумаги и приступил к протоколу.
Проселочная дорога из Соколовки в Красное проходила не более чем в двадцати-тридцати шагах. За ней метрах в пятидесяти темнела бурая от торфа насыпь узкоколейной железной дороги. Невдалеке стоял телефонный столб с подпорой. До опушки леса, что осталась позади, не более сотни метров.
Все записал, наскоро набросал схему и придвинулся к откосу. Возле трупа молча трудились милиционеры. То один, то другой из них бросал короткие фразы:
– Полупальто зимнее. В карманах мелочь…
– И билеты трамвайные…
– Свердловские? – спросил Суетин.
Один из милиционеров выпрямился, долго всматривался в ветхие клочки бумаги. Нетерпеливый Моисеенко спрыгнул к нему, вытащил из кармана лупу.
– Да, свердловские.
– Еще квитанция какая-то, – подал голос другой милиционер.
И опять ответил Моисеенко:
– Штамп горсправки Свердловска, из адреса только несколько букв кое-как видно: «Чел…»
– Пиджак, двое брюк, внизу полотняная пара нижнего белья…
– Сапог один. Другого нет. Носки шерстяные, домашней вязки.
– На левой руке ремень, поясной… да еще плетеный. Модник был покойник-то…
– Ну-ка! – Моисеенко нагнулся над скелетом и уточнил: – Закинут петлей.
– Тащили, – предположил Суетин.
– Ага.
– Значит, и сапог где-то должен быть, – закончил мысль Суетин.
– Еще книжечка какая-то во внутреннем кармане пиджака!..
Милиционер передал ее Моисеенко без просьбы.
– Только типографская краска осталась, – сказал тот. – В общем, удостоверение ДОСААФ. – Спички в кармане…
По рации вызвали грузовую машину, чтобы увезти останки убитого и одежду. В ожидании ее разбрелись во все стороны, обшарили канавы, исходили вдоль и поперек поляну. Искали второй сапог. Не нашли.
Дружно закурили. Говорить не хотелось. Кроме книжки ДОСААФ и квитанции, никаких документов при убитом не оказалось. Опознание трупа по личности исключалось.
– В нашем районе пропавших без вести нет, – словно отвечая на мысли других, сообщил Моисеенко. – Пришлый, значит.
– Убит давно. А когда? – подумал вслух Паршуков.
– Зимой или поздней осенью, – ответил Суетин. – С чего бы он двое штанов надел? Только – в какую зиму? В минувшую или прошлогоднюю?..
– Судебная экспертиза скажет, – отозвался судмедэксперт.
– Да уж скажет…
Моисеенко бросил недокуренную папиросу, придавил ее каблуком и вздохнул.
– А вот и наши! – первым увидел выехавший из леса грузовик дежурный.
Паршуков показал пологий спуск, где удобнее съехать вниз.
Поставив машину, как потребовали, шофер подошел к Моисеенко.
– Вот это все надо забрать, – объяснил тот, кивнув на кучу тряпья и кости. – Брезент привез?
– Привез, – ответил шофер, но, взглянув туда, куда показывал оперуполномоченный, присвистнул и полез в кабину. – Повезти повезу. А от этой работы избавьте, братцы!
И решительно хлопнул дверкой.
3
Совещание в городском отделе длилось недолго и прошло по-деловому. Может, оттого, что всякая поспешность, а ее часто смешивают с понятием оперативности, в данном случае теряла смысл. Давность преступления, предстоящие трудности с установлением личности убитого, не говоря уже о поисках свидетелей и виновных, были настолько очевидными, что никто не решился на скоропалительное предположение. Поэтому, когда зашел разговор о плане первичных мероприятий, сразу же вмешался Дмитрий Николаевич Суетин:
– Сейчас пока нет необходимости составлять обширный план следственных мероприятий. Кто убит? Когда? Каковы хотя бы самые основные приметы его внешности: рост, возраст? Что расскажут нам квитанция и удостоверение?.. Мы ничего не знаем! Какой же смысл толочь воду в ступе? Давайте определим самые первые свои шаги.
– Надо запросить область о всех пропавших без вести, – предложил кто-то.
– Еще что? – язвительно обернулся на голос Моисеенко. – Подождем лучше мнения медицинских экспертов и результатов исследования документов. Если врачи скажут, что труп пролежал год, проверим потерявшихся за полтора года, если два, то работы, сами понимаете, прибавится. Узнав примерный возраст, мы определенно сократим поиск втрое. Даже представление о росте убитого исключит массу ненужных усилий. А документ?.. Горячкой только мозги закоптим.
– Без установления личности убитого дело не двинется. Это ясно как день, – закончил его мысль Суетин. – Но я полагаю все-таки, что нужно, не ожидая установления личности, уже теперь определить предполагаемую картину совершения преступления и думать о выявлении свидетелей. Кто думает иначе?
Следователю не ответили.
Порешив ждать заключения экспертов, разошлись.
Суетин и Моисеенко задержались.