У Речного училища она остановилась. Начиналась перемена и с крыльца стала высыпать крикливая молодёжь. Кто покурить, а кто и до дома, до хаты. Нет, она вот сейчас завернёт в кафешечку с непонятным названием на ненашем и скушает тут пироженку. А когда всё это стадо саморассосётся, выйдет и встретится с тем, кто ей нужен. А то, что ей, за этими мальчиками и с "пентагоном"? Скажут - сбрендила бабка, ещё вызовут из Ляхово...
Симпатичная девчушка с большущими, как у оленихи глазами подала Ольге Витальевне кофе и заварную трубочку. Женщина уселась у окошка, поставив перед собой поднос, и перевела дух. Пироженки, и правда, готовили тут изумительно. Уж, насколько по французским рецептам, она, конечно, не знает, но ощущение "пусть весь мир подождёт" минут десять от неё не отставало. Пока не кончилось пирожное и не вспомнилось таки о бестолковой эстафете. Игра игрой, но всё же ей было не очень удобно. Как она подойдёт? Что скажет? Ох, Ирка! Ввернула мать в авантюру, а сама со спокойной совестью лечит Вадьке зубы. А она что, не смогла бы? Вот не сообразила отказаться, теперь и ходи тут, дура дурой.
На повороте и впрямь, уже никого из речничков не наблюдалось. Стояли три девчушки, оживлённо щебечущие о чём-то своём. Рядом прислонился к столбу поддатый мужчина от тридцати до сорока с растерянным видом, по всему видать - типичный виолончелист. Да еще вон и мордоворот с квадратной челюстью, на лице которого словно красной краской написано "укушу любого, я без намордника и поводка". Начала с девчушек:
-- Девушки, вы о том, что в Пентагоне делается, не слышали?
-- Нет, а что?
-- Ой, бабуль, вы ошиблись...
-- Ой, извините.
Они ещё вежливые, те двое точно пошлют. Как она не любит эти площадные жаргоны.
-- Молодой человек, вы о Пентагоне что-нибудь знаете?
"Виолончелист" смотрит на неё, как баран на новые ворота. Поводит головой. Потом смотрит снова.
-- Ой, извините... - Всё, остался "бульдог". Витальевна съёжилась, готовясь к последнему рывку.
-- Это вы извините. Я немного торможу. Я принимаю сигнал.
Савва
Снилось Савве, что он в Карелии, на болотах. Рядом никого, а он на каком-то островке роет могилу. Что это могила, он знает точно, так как размеры два на два на метр он помнит и постоянно перемеривает. Копает методично, но усталости как бы и не ощущается. Уже из-под слоя мха извлечёны проржавевшие остатки карабина и старый котелок, но до дна ещё далеко. Из одежды на нём какое-то рубище, уже грязное после копки, стянутое на животе кожаным ремнём. Из обуви - просящие каши кирзачи протёртые на щиколотках, так что внутри мерзко и хлюпает. Сон длился и длился, пока старушечий голос не спросил его откуда-то снизу:
-- Молодой человек, вы о Пентагоне что-нибудь знаете?
Открыв глаза Савва сразу не смог понять, какой такой "Пентагон", что нужно от него этой женщине, и вообще, кто он и что делает в этой жизни. Сознание возвращалось медленно. В глазах ещё плавали карабин и болото, а мозг уже активно искал на своих задворках ответы на поставленные вопросы.
-- Ой, извините... - женщина уже готова была отойти, когда нашлись нужные слова, и всё встало на своё место:
-- Это вы извините. Я немного торможу. Я принимаю сигнал.
Вот ведь угораздило заснуть стоя! С ним и в армии такого не случалось. Когда они на финской границе... Ага, вот откуда сон, а то ведь Дима Сенин, бывший одноклассник, зазван вчера на партеечку в преф, и они просидели до самого утра. Он, Дима и Димин сосед, Валера. Тот припёр канистру палёного коньяка, и они его уговаривали. Уговаривали, уговаривали, да весь так и не уговорили, потому что люди они в массе своей культурные , нормы знают, да и наличие Диминой жены в соседней комнате настраивало не несколько иной мотив, смягчало боевой дух. Так что утром Савва таки решил благополучно покинуть Димину квартиру и перебраться на свою, где нет Маринкиного ворчания (Дима пусть его слушает один), а есть разобранная софа, на которой он вправе теперь дрыхнуть вплоть до понедельника. И головку лечить рассолом и себя полузабытьём. И ведь выиграл всего пятнадцать рублей, даже на поезд не хватит. И то потому, что Валерка пару раз заявлял мизер и не справлялся. Поэтому как-то нормально вышло. Вот только на остановке скрутило. Уже после "десятиминутки".
В "плетёнку" он играл не очень часто, но у Димки оказался как раз после успешной работы "ниндзей". Ломать пришлось на каком-то замудрённом уровне, где ходили аж двумя линиями, вот он и пристал к девушке, мол, ты меня бросила, вернись, я всё прощу. Пустил слезу, удивлялся подлости, в общем, компаньон вмешиваться не стал, а она убежала, уверившаяся в том, что все мужики сво...Он всегда боялся, что ему не поверят, но тут спектакль удался. Так что коньячок пришёлся в тему. Только Маринка ему не поверила, когда он эту историю рассказывал. И даже пять заветных "жизней" в "плетёнке" её не убедили. Хмыкнула и ретировалась на кухню. Хотя закусон для них состряпала. Чтоб, значит, не совсем в зюзю. Впрочем, коньяк и её предлагали - не стала.