— Остынь, — игнорируя её злобу, Эльдман убрал мечи в ножны. — Ты просила тебе помочь, я помог. Или хочешь сказать, ты бы справилась с ними без меня?
«Для сражения с Бродягой Ником, она должна быть сильна», во время диалога думал Эльдман. «Но нельзя позволять ей обогнать меня в развитии. Исходя из того, что я увидел, она учла свои ошибки».
— Мне, знаешь ли, тоже нет никакого резона сражаться за спасибо, — продолжил вампир. — Если хочешь, можем с этого момента делить добычу пополам.
— Как ты собираешься делить бонус от убийства?
— Никак. Поэтому я и сказал, кто первый того и тапки. Остальное, опыт, экипировку можем делить поровну.
— Ладно. Плевать! — досадно фыркнула Медея. — Теперь, когда материк принадлежит мне, я получу в сотни раз больше.
Королева шипов захромала к старейшему друиду, который после атак вампира едва мог стоять на ногах.
— Что же ты наделала? — Марей уставшим взглядом посмотрел на тела героев. Он никак не ожидал, что проиграет. — Без них наш материк обречен.
Его слова вывели Медею из себя.
— Нужно было думать об этом, когда отправлял меня в изгнание! — Медея схватила друида за шею и с лёгкостью, словно держит в руке котёнка, подняла его над собой. — Из-за тебя, мне целый месяц пришлось жевать корни и всякую дрянь. Спать на земле и гадить в кустах как животное! Ты знал насколько опасно в лесу, но даже ножа мне не дал. Ты предал свою королеву, и теперь настал час расплаты.
— Я тут ни причем, ты сама выбрала эту стезю.
— Ты тоже!
Медея ударила друида о пол. Затем схватила его за рога, и упершись ему ногой в лицо, сломала их.
— Ну как, нравится путь, который ты выбрал?
Израненный друид был не в силах что-то ответить. Он уже смирился с тем, что его жизнь оборвётся.
— Призови диадему королевы, — приказала Медея.
Взгляд Марея ожил, он понял, чего добивается изгнанница.
— Я не могу, — пробормотал он. — Призвать диадему можно лишь во время пробуждения королевы.
— Не можешь, или не хочешь?! Ничего, сейчас мы во всём разберемся. Есть у меня одно средство, которое делает старых дураков сговорчивыми. Но ты его не получишь. Мы будем вести откровенный диалог по-другому. Чтобы ты раз и навсегда понял, кому должен служить.
Королева шипов достала из инвентаря бутылку, вылила её содержимое на друида и осыпала его огненной пыльцой. Алое пламя вмиг охватило тело, заставило болезненный крик друида разлететься по залу. С довольной улыбкой на лице, Медея наблюдала за его агонией и страданиями. Пламя угасло так же быстро, как и возникло, оставив после себя чудовищные, тлеющие ожоги. Медея склонилась к едва живому друиду, и внимательно осмотрела его раны, заглянула в наполненные страхом глаза. Затем довольно хмыкнула и достала другую бутылку. Марей жалостно замычал, но к его удивлению содержимое бутылки ему не навредило, а напротив избавило от ожогов — в считанные секунды залечило все раны.
— Ну как тебе? — спросила Медея. — Я сама изготовила эти зелья. Одно легко воспламеняется и наносит сильный урон, а второе избавляет от тяжелых ожогов. Таких бутылок у меня ещё много. Так что мы можем развлекаться так весь день.
Понимая, что его ждёт, исцелённый от ожогов друид схватил свой рог и попытался пробить им себе горло. Медея, чей показатель скорости был выше почти в три раза, успела схватить его за запястье. Немного усилий и рука друида оказалась сломана, а рог упал на пол.
— Решил уйти, не попрощавшись? — с едкой издёвкой, спросила Медея.
— Прошу, не надо. Остановись! — взмолился Марей. — Ты же фея, ты не должна так поступать.
— Ты ошибаешься, я не фея, я королева шипов. И чтобы ты это понял, я не буду сейчас просить тебя призвать диадему, а сразу приступлю к пыткам.
— Нет! Нет! — кричал Марей, в то время как Медея поливала его жидкостью из бутылки.
Оранжевая пыльца с её ладони дала искру, и друид вновь залился криками боли.
«Да она просто изверг», — наблюдая за этим со стороны, рассуждал Эльдман. — «Если я расчленяю персонажей только для того, чтобы восстановиться за счёт их крови, то она делает это потому, что ей нравится наблюдать за чужими страданиями. Она всегда уверена в своей правоте, в своей исключительности и в том, что все созданы для того, чтобы кланяться ей в ноги. Хуже правителя просто не придумаешь».
Целых пять раз огонь заставлял Марея корчиться от боли, оставляя на его теле жуткие ожоги. И все пять раз Медея исцеляла его, чтобы продолжить пытки. В конце концов разум старейшего друида помутился. Он позабыл о своих обязанностях перед лесным народом, о традициях предков, о том, что перед ним убийца и предатель. Марей превратился в послушную напуганную собаку, которая прижималась к земле всякий раз, как ловила на себе недовольный взгляд хозяина.