— Оружие у меня уже есть, — напомнил Нибор, имея в виду кинжал богини Акшары. — Всё что мне нужно — это возможность подойти к нему вплотную.
— Почему бы нам не отправиться в поднебесную башню? — предложил мрачный лекарь. — Если поднимемся на вершину раньше Дейкера, то Нибор тоже станет наполовину божеством и сможет его победить.
— Исключено, — сразу отверг идею Нибор. — Он уже там, так что подняться на вершину и не столкнуться с ним, будет невозможно. Второй раз он нас точно не упустит.
— Тогда объясни, что ты задумал, — потребовала Агата. — Ведь насколько я знаю, ни одна локация не поможет нам обогнать его в развитии. Сильнейшие мастера гильдий и капитаны гвардейской армии тратят десятки лет на то, чтобы достичь семидесятого уровня и одеться в легендарные предметы. И хочу заметить, что никто из них не способен потягаться с Дейкером в силе. Думаешь, я не понимаю, что для победы над ним нужен показатель стойкости в пятьсот, а может и семьсот процентов? Это я уже молчу про армию мертвецов, которая будет преследовать нас куда бы мы не пошли.
— Есть одно место, куда мертвецам путь закрыт, — сказал Бродяга, — Место, где я смогу стать достаточно сильным, чтобы сила Дейкера на меня не действовала. Мы отправимся на дно океана.
— Вот это тебя плющит, — покачала головой Агата. — Анрин подлечи ему голову, где-то там явно утечка мозгов.
— Очень смешно. Со мной всё в порядке, это вы не видите общей картины.
— Кажется я начинаю понимать, — протирая очки, произнес мрачный лекарь. — В Тёмном оазисе находится то, что поможет нам видеть и дышать под водой. Но отсюда возникает другой вопрос, как мы собираемся попасть на дно и при этом не погибнуть? Океан принадлежит одному из могущественнейших древних божеств Акулату, а он как известно, беспощаден к тем, кто нарушает границы его владений. Его воды неприкосновенны для любой из трёх рас. Каждого, кто посмеет в них вторгнутся разорвут на куски сотни морских змей. Именно по этой причине мы изобрели дирижабли.
— В этом вся суть. Слуги Акулата станут нашим пропуском и защитой. Я потом объясню, как мы это провернём, а пока нам нужно попасть в город грехов. — Заметив, что Агата недовольна столь кратким пояснением, Нибор продолжил, — Есть несколько причин, чтобы опуститься на дно океана. Первая — это монстры уровня божественной кары. За них дают осколки мироздания, которые увеличивают навыки до пятого уровня. А в редких случаях точило поднебесного кузнеца. С его помощью я смог улучшить свой щит с легендарного до божественного. Теперь он даёт не семьдесят, а сто двадцать к живучести. Если улучшить весь комплект, способности и заклинания — это увеличит мою силу как минимум в два раза.
— Ни разу не слышал о точиле поднебесного кузнеца, — удивился Анрин.
— Это потому что монстров божественной кары две или три штуки во всём Просторе, — с упреком в сторону Нибора, пояснила Агата. — И как правило из-за невероятной силы их никто не тревожит. Не велика разница с кем сражаться, с ними или Дейкером.
— Ты дважды не права, — как можно мягче, произнёс Нибор. — Во-первых, люди намного опаснее любого монстра. В отличии от них, Дейкер ставит перед собой чёткие цели, он быстро развивается и манипулирует другими. Ты только взгляни. За полгода в игре, он практически подчинил себе материк. Во-вторых, монстров угрозы божественной кары намного больше, чем ты думаешь. Когда я убил чёрного дракона хаоса мне пришло уведомление о том, что я убил самое сильное существо на суше. Это точно намёк на то, что подобные ему обитают под водой. Но главная причина, по которой я хочу опуститься на дно в том, что океан закрыт для любой из трёх рас. А значит, ещё никто не получал там достижений.
— Гениально! — не сильно громко воскликнул Анрин. — Ты будешь первопроходцем. Все достижения, которые ты получишь в океане, принесут тебе в три раза больше осколков души.
— Верно. Именно достижения первопроходца позволят мне набрать достаточный показатель стойкости и выстоять против Дейкера.
— Действительно, хороший план, — согласилась Агата.
— Ты ведь секунду назад его осуждала.
— А ты как хотел? Чтобы я слепо делала всё, что ты говоришь? Как никак, а на кону моя жизнь. Не хотелось бы умирать, зная, что мы проиграли.