Он служил в 8-й армии, в которой по странному стечению обстоятельств собрались едва ли не все будущие вожди Белого движения: сам Деникин, Алексей Максимович Каледин, Лавр Георгиевич Корнилов, Сергей Леонидович Марков…
Скоблин рассказывал Надежде Васильевне, как, приняв командование Добровольческой армией, в станице Егорлыкской Деникин провел офицерское собрание, на котором держал речь:
— Наша единственная задача — борьба с большевиками и освобождение от них России. Но этим положением многие не удовлетворены. Требуют немедленного поднятия монархического флага. Для чего? Чтобы тотчас же разделиться на два лагеря и вступить в междоусобную борьбу?.. Да, наконец, какое право имеем мы, маленькая кучка людей, решать вопрос о судьбах страны без ее ведома, без ведома русского народа?.. Армия не должна вмешиваться в политику. Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду борьбу только за Россию. И будьте покойны: в тот день, когда я почувствую ясно, что биение пульса армии расходится с моим, я немедля оставлю свой пост…
Его слова — не пустой звук. Он так и поступит, когда почувствует, что армия винит его в неудачах. Надо отдать должное Антону Ивановичу. Диктатором и властолюбцем он никогда не был.
В глазах большевиков все золотопогонники были одинаковы: монархисты и великодержавники. В реальности белых офицеров вовсе не объединяла общая идея. Скажем, корниловцы были сторонниками республики. В полку Маркова собралось немало эсеров, и он не разрешал исполнять гимн «Боже, Царя храни!». Зато генерал Михаил Гордеевич Дроздовский и его полк были монархистами. А генерал Врангель считал, что судьбу страны решат генералы, предпочитал военную диктатуру.
Алексеев оставался монархистом. Деникин же повторял:
— Если я выкину республиканский флаг — уйдет половина добровольцев, если я выкину монархический флаг — уйдет другая половина. А надо спасать Россию!
Деникин обещал не предрешать будущее устройство России, хотя от него требовали ответа: за какую Россию он сражается — монархическую или республиканскую? Генерал уклонялся от прямого ответа. Многие считают это ошибкой. К единому мнению относительно будущего России в лагере белых так и не пришли, и это тоже предопределило их поражение.
В начале сентября 1918 года Алексеев серьезно заболел и 25-го числа скончался.
«На железнодорожной станции Ставрополя, — вспоминал Трушнович, — мы застали почетную роту Корниловского полка под командой Скоблина. Рота возвращалась с похорон генерала Алексеева. Великий русский человек обрел наконец покой».
После того как первый командир корниловцев Митрофан Неженцев был убит, полк принял полковник Александр Павлович Кутепов, еще один герой этой книги. И тогда сплелись судьбы Кутепова, Скоблина и Плевицкой. Корниловцы, которые были о себе высокого мнения, плохо встретили чужака. Не приняли Кутепова. Он не удержался бы на этой должности, если бы не помог Скоблин, пользовавшийся уважением у однополчан. Он их переубедил.
Кутепов быстро продвигался по служебной лестнице. Летом 1918 года корниловцев возглавил полковник Владимир Иванович Индейкин, но уже в октябре полк принял Николай Владимирович Скоблин. 12 ноября ему вручили полковничьи погоны.
Имя Скоблина знали во всей Добровольческой армии.
Петр Николаевич Врангель вспоминал, как весной 1919 года он выехал на станцию Харцызск, чтобы повидать генерала Владимира Зеноновича Май-Маевского (в популярном когда-то многосерийном фильме «Адъютант его превосходительства» его блистательно сыграл народный артист СССР и Герой Социалистического Труда Владислав Игнатьевич Стржельчик), посмотреть, как идут бои:
«Со стороны противника гремели артиллерийские выстрелы, и дымки шрапнели то и дело вспыхивали над нашими цепями. Мы вышли из автомобилей, и я пошел вдоль фронта, здороваясь со стрелками. Увидев группу сопровождавших меня лиц, неприятель открыл ружейный огонь… Огонь противника усиливался, один из следовавших за мной ординарцев был убит, другой ранен…
Наступавшие цепи противника медленно накапливались против занимавших левый фланг марковцев. С целью помочь соседям корниловцы перешли в контратаку. Я подходил к занятому корниловцами участку, когда их цепи, поднявшись, быстро двинулись, охватывая фланг врага. Несмотря на огонь, люди шли, не ложась. Впереди на гнедом коне ехал молодой командир полка полковник Скоблин.
Под угрозой своему флангу красные, не прияв удара, начали отход. Поблагодарив корниловцев, я поехал на вокзал. Давно неиспытанная близость к войскам, близость боя создавали доброе, приподнятое настроение».