Его судьбу определило родство с двумя влиятельными большевиками — Николаем Ивановичем Подвойским, одним из комиссаров по военным делам в первом советском правительстве, и Михаилом Сергеевичем Кедровым, начальником особого отдела ВЧК. Кедров и Подвойский были его дядьями, оба женились на сестрах его матери.
В январе 1919-го Артузова взяли в ВЧК. А всего через три года, в июле 1922-го, утвердили начальником важнейшего контрразведывательного отдела ОГПУ.
Операцию «Трест» разработал его коллега — Владимир Андреевич Стырне, помощник начальника контрразведывательного отдела ОГПУ.
Бежавшие из России военные и политики хотели верить — не могли не верить! — в то, что в России крепнет антибольшевистское движение. Кутепов мечтал установить отношения с кем-то из высших советских военачальников, например с Михаилом Николаевичем Тухачевским, и совершить переворот — свергнуть большевиков. И казалось, его мечта исполнилась!
В ходе операции «Трест» чекисты активно занимались дезинформацией. В 1923 году политбюро санкционировало создание межведомственного Бюро по дезинформации (Дезинфбюро). Задачей его было «составление, техническое изготовление целого ряда ложных сведений, документов, дающих неправильные представления противникам о внутреннем положении России, об организации и состоянии Красной армии, о политической работе, о руководящих партийных и советских органах, о работе наркома иностранных дел».
Агенты Иностранного отдела, установив связь с лидерами военной эмиграции, передавали им фальсифицированную информацию — прежде всего о Красной армии. Эту дезинформацию специально готовили в штабе Красной армии. Согласие на эту работу дал заместитель наркома обороны Тухачевский, самый яркий советский военачальник предвоенного времени. Пройдут годы, маршала арестуют и обвинят в том, что он передавал врагу сведения о Красной армии.
Агенты ИНО ОГПУ рассказывали представителям эмиграции, что в состав подпольной организации входит немалое число военных, которые готовят государственный переворот. Для того чтобы представить мнимую подпольную монархическую организацию авторитетной и могущественной, руководители Иностранного отдела приняли решение сообщить через свою агентуру, что сам Тухачевский привлечен к «Тресту» и полностью на стороне заговорщиков.
Владимир Стырне был заинтересован в том, чтобы операция «Трест» получила как можно большие масштабы. Мнимое участие в подпольной организации такой фигуры, как Тухачевский, повышало ее привлекательность для белой эмиграции и иностранных разведок.
Осенью 1923 года посланные Кутеповым в Советский Союз его доверенные лица настолько попали под влияние агентов ОГПУ, что подтвердили: Тухачевский тоже входит в антисоветское подполье! Вот и пошли в эмиграции разговоры о том, что Тухачевский — это красный Бонапарт, который готовится прийти к власти.
В какой-то момент в Москве сообразили, что нельзя компрометировать столь крупного военачальника. Артузов и Стырне получили указание прекратить распространение слухов, компрометирующих Тухачевского. Но вместо того, чтобы сообщить, что военачальник отказался от антисоветской деятельности, эмиграцию информировали, что внутри подполья возникли склоки, Михаила Николаевича оттеснили другие военные и он ушел из монархической организации вместе с частью своих сторонников…
В 1925 году агент ОГПУ бывший царский полковник Александр Николаевич Попов, побеседовав в Берлине с одним из видных эмигрантов генералом Василием Викторовичем Бискупским, доложил в Москву: «Бискупский очень интересовался, что из себя представляют Тухачевский и новые командующие округами. А когда я ему несколькими мазками нарисовал Тухачевского как чистейшего бонапартиста, то он сказал, чтобы мы обещали ему, что государь (имеется в виду великий князь Кирилл Владимирович) его назначит флигель-адъютантом, если он перейдет на нашу сторону в нужный момент».
В 1927 году Попов вместе с другим агентом советской разведки собрался в командировку по европейским столицам. В инструкции, составленной для них, говорилось, что на вопрос, кто возглавит Россию в случае переворота, они должны ответить так: «Считаясь со свойствами характера, с популярностью как в обществе, так особенно в армии, и с жизненной подготовкой, организация наметила на эту роль Тухачевского, который, конечно же, об этом не знает, но окружение его в этом случае настолько подготовлено в нужном направлении, что у нас нет никаких сомнений, что в нужную минуту он будет с нами и во главе нас».