Морган был не самым лучшим собеседником. Да оно и понятно, о чем им с Лори вообще было разговаривать? Они не знали друг друга, даже не виделись ни разу. Если бы не Рик, так Джонс сидел бы этим вечером дома, а так он несколько раз заходил к Граймсам, надеясь увидеть мужчину, но всякий раз никого не заставал. И лишь под вечер ему все-таки повезло столкнуться с Лори и ее сыном. Карл был рад Моргану, даже спросил, как там Дуэйн, а потом мать погнала его в свою комнату. Тот, впрочем, и не спорил особо – было видно, что мальчишка успел вымотаться за прошедший день.
Зато Морган не доставал Лори с вопросами о Рике. Ему достаточно было узнать, что пока ничего хорошего врачи не обещают, но то ли по взгляду женщины, то ли покопавшись в своих видениях, он понял, что в конечном итоге все должно быть хорошо. Граймс справится, у него просто выхода другого нет. Тем более, когда так много людей в нем нуждается.
- Можно, - кивнула Лори, когда Джонс вытащил из кармана пачку сигарет, взглядом спрашивая разрешения. Она подала ему пепельницу, которой в этом доме пользовался один только Шейн, заходящий в гости. Заходивший. Вряд ли после всех произошедших – или выдуманных – событий, он решится зайти к Граймсам. Лори одновременно хотела и не хотела этого. Было так странно осознавать, что Уолш снова жив, снова рядом, но в то же время безумно далеко. Нет, подпускать его близко было нельзя. Не сейчас, когда к женщине вновь вернулась ее семья, самое дорогое, что у нее когда-либо было.
- Моя жена ничего не помнит толком обо всем, что случилось. А сын вспоминать совсем не хочет. Оно и правильно, нечего им обоим вновь мучить себя такими ужасами, - выпустив к потолку струйку сизоватого дыма, заговорил Морган. – Все, что случилось… оно ведь не было случайностью? Что, если подобное повторится вновь, и то, что мы об этом знаем – своего рода предупреждение? Сигнал, что пора начать готовиться к худшему?
Лори совсем не нравилась эта тема. Меньше всего на свете она хотела об этом думать, и еще меньше – говорить. Тем более, с человеком, с которым она едва знакома. Кто знает, чем закончился зомби апокалипсис для этого человека? Кем он стал? В какую сторону изменился и сколько плохих вещей успел сотворить? Надо было выпроводить Моргана за дверь, или узнать, за каким чертом он вообще явился. Просто поболтать? Тогда мог бы выбрать тему поинтереснее.
- А что, если это просто… сны? – пожала плечами Лори. Морган посмотрел на нее так, словно она сказала какую-то невероятную глупость. Хотя, возможно, так и было. Просто сны? У стольких людей сразу? Конечно, такое ведь случается сплошь и рядом.
- Это не сны. Это было на самом деле, - покачал головой Джонс. – Надо просто понять, что все это значит. Я хотел поговорить на эту тему с Риком, потому что я уверен, что он – тот, у кого есть ответы.
- Мой муж лежит в коме, откуда у него могут быть ответы? – нахмурилась Лори. Она все больше убеждалась в том, что Морган безумен, и надо как можно скорее выпроводить его прочь.
- Насколько мне известно, Рик был лидером. Он понятия не имел, что делать, но всякий раз находил верные решения. Возможно, дело было в его интуиции. А может, в чем-то еще. Но только у него одного были ответы, всегда, - затушив сигарету, заявил Морган.
Он говорил слишком странно, какими-то образными фразочками, не имея в виду чего-то конкретного. По крайней мере, Лори не понимала, что нужно этому человеку. И только после его ухода она стала задаваться вопросом – что, если в словах Джонса все-таки был какой-то смысл? Что, если у Рика действительно есть ответы? Что, если он единственный, кто знает, что происходит?
Хершел
Удивительно спокойный день медленно преображался в вечер. Сидя на веранде, Хершел наблюдал за заходящим за холмы солнцем, ожидая того момента, когда к нему присоединится Отис. Ни о чем таком они не договаривались, и никогда раньше не устраивали посиделок на свежем воздухе, но Грин был уверен, что сегодня все будет иначе. Он понял это по взгляду мужчины, который тот упорно отводил в сторону, когда речь зашла о том, кто и что помнит о странном, полном жутких вещей сне.
По большей части говорил Хершел. О том, как горела ферма, и как полчища мертвецов пришли из ниоткуда. О том, как долгую зиму они провели, скитаясь кругами по лесам, заброшенным поселениям, заросшим травой дорогам. Как нашли тюрьму, как пытались начать там все заново. Ладонь жены опустилась на его руку, когда Хершел рассказал о ходячем, который его укусил. И о том, каким образом Рик его спас. Как бывший шериф спас их всех, ни на минуту не позволяя себе быть слабым, ни на секунду не забывая о той ответственности, которую он сам возложил на свои плечи.
- Шейн сказал, что ты отстал, прикрывая вас, - за Отиса ответил Грин, когда Патриция, для которой самым страшным из всего случившегося была смерть мужа, вновь принялась говорить, какой же мужчина благородный, и как ей было без него тяжело. - Что ходячих было слишком много, и вам двоим было не вырваться.
Отис, помрачнев, сухо кивнул, соглашаясь с версией Уолша. И только Хершел заметил, как мужчина напрягся, сжав губы в тонкую линию, и не желая больше разговаривать об этом. А потом, едва только Аннет вспомнила о том, что на ферме дел невпроворот, самый первый выскочил из дома, направляясь проверить свиней в загоне.
Хершел оказался прав. В скором времени Отис вышел на крыльцо, присев в соседнее плетенное кресло и держа в руках бутылку пива. Лишь опустошив ее наполовину, что заняло около двадцати минут, мужчина посмотрел на Грина, словно надеясь, что тот сам начнет разговор или хотя бы поможет подобрать слова, которые при воспоминании о страшных видениях, куда-то бесследно ускользали.
- Мальчик быстро поправился, - как бы невзначай сказал Хершел. - Карл. После того, как нам пришлось покинуть ферму, он сильно изменился. Он уже не был тем ребенком, который с восторгом наблюдал за оленем в лесу. Он очень быстро стал взрослым.
- Он убил меня, - почти неслышно пробормотал Отис, имея в виду вовсе не Карла. Мужчине с трудом давался рассказ, и Хершел слушал молча, не пытаясь торопить его или задавать вопросы. - Не сам, нет. Ходячих действительно было много. У меня уже не оставалось сил, чтобы бежать, а Шейн хромал и двигался не быстрее, чем я. Мы бы не выбрались. Не выбрались…
Отис смотрел в пустоту, словно бы мысленно вновь перенесся в то самое место, где его настигла смерть. Слова давались ему с трудом, но мужчина хотел высказаться. Хотел рассказать хоть кому-нибудь, хотя бы одной живой душе обо всем, что было на самом деле. Для Хершела его признание не было чем-то новым. Он и сам догадывался, что с Шейном дело не чисто. Что этот человек что-то недоговаривает, увиливает, скрывает. Что он опасен, даже очень, хотя Рик и отказывался принять эту правду, уговаривая Грина дать Уолшу еще один шанс. Что же, хорошо, наверно, что для Шейна все закончилось так… как закончилось.
- Он выстрелил мне в ногу, - собравшись с мыслями, продолжил Отис. – Я упал и… Он отобрал рюкзак с лекарствами и пошел вперед, не оборачиваясь, не отвечая на мои крики. Вообще никак не реагируя. – Последовал вздох, и Отис сделал несколько глотков уже теплого пива. – Я не хочу, чтобы Патриция узнала об этом. И вообще кто-нибудь еще. Пусть для всех будет так, как есть. Тем более, ничего ведь, выходит, и не было, да? Я снова здесь, а мир совсем не изменился. К чему тогда раскрывать все карты? Пусть будет так, да. Так ведь лучше?
- Ничего не было, - согласно кивнул Хершел, хотя в глубине души понимал, что все это чушь. Не то, что они видели, а то, что отказываются принимать ту действительность. Что-то странное – не то сны, не то видения. Но ведь они были. Они есть и сейчас. Чем бы это ни было, оно реально. Все, через что Грину с его семьей пришлось пройти – было настоящим.
Отис продолжал бормотать себе под нос, только в этот раз Хершел не мог разобрать его слов. Видимо, мужчина пытался убедить себя, что надо как можно скорее позабыть обо всех кошмарах и попытаться смириться с тем, что он жив и здоров, и никакие ходячие на него не нападут. Грин хотел оставить его одного на веранде, дать возможность разобраться в себе без лишних свидетелей, но приметил одинокую фигуру, вышедшую из-за леса. Какой-то человек медленный шагом брел по дороге прямо к ферме, причем шел достаточно уверенно.