Браво! Рога звучат, знак подан, барьер открывается: вол выбегает и скачет по ристалищу! Это храбрый дикий вол, рожденный в лесах Сан-Лукара. Он рыжий, только узкая белая полоса вьется по спине его. Рога у него коротки, но тверды и остры, и нет стали глаже и светлее их. Жилистая его шея свободно носит огромную голову, жилистые и сухие его ноги не слабеют под тяжестью непомерно широкой его груди и крестца. Бока его костисты, округлены; они отзываются от частых ударов его длинного хвоста, который, ударяя по ним, хлопает как бич.
При его выходе, взрыв удивления мог бы поколебать горы Сиерры, и крики: bravo, toro! раздались со всех сторон. Он вдруг остановился, перестал на минуту бить хвостом и осмотрелся с удивлением... Потом тихими шагами обошел вокруг ограды, отделяющей ристалище от зрителей, поискал в ней выхода, и, не найдя его, возвратился на середину цирка и там начал острить свои рога, крутя вихрем песок над своей головой.
В эту минуту явился один чулос[3]. — Защити тебя, Пресвятая Дева, сын мой! и сотвори Небо, чтобы твоя голубая шелковая одежда, вышитая серебром, не подбилась сей час красным цветом как твой флаг, которым ты размахиваешь перед глазами этого молодца, который мычит и начинает сердиться.
Браво, чулос! Угодник твой бдит над тобою, ибо едва успел ты скрыться за ограду, чтобы избегнуть вола, глаза которого начинают сверкать как раскаленные угли.
Но потерпите: вот показался пикадор со своим длинным копьем, верхом на добром пегом коне; его широкая серая шляпа вся обвешана лентами; на нем большие сапоги и набедренники, набитые шерстью, для предохранения ног от первых ударов.
Браво, вол! Ты разбегаешься с наклоненной головой, ты стремишься на пикадора... Но он вдруг тебя останавливает, вонзив доброе копье свое выше левого твоего плеча. Кровь струится, ты мычишь, и твоя ярость усугубляется. Праведный Боже! Травля будет чудесная!
Святой Иаков! Какой скачок! Какой рев! Браво, вол! Опрокинутый пикадор катится; у его доброго пегого коня распорот бок, с ручьями крови выходят его внутренности. Он делает несколько шагов... падает и издыхает... Хорошо, остророгий приятель, хорошо! За то ты слышишь ропот и крики неистовой радости. Я повторяю: Праведный Боже! Травля будет чудесная!
Но тише! Вот огненные бандерильи[4] (Banderillas de fuego). О... о... ты прислоняешься задом к ограде, взрывая землю и испуская страшный рев. Что-то будет, мой сын, когда этот храбрый чулос (да спасет его святой Иаков) вонзит в грудь твою эти длинные стрелы, украшенные цветами и окруженные ракетами и петардами, которые воспламеняются как бы чародейством? — Видишь, не правду ли я сказал?.. Клянусь душой моего отца, чулос растерзан! — Боже! Какой удар рогами!
Сам виноват, он не отскочил в сторону вовремя. Браво, вол! Сколь ты благороден и горд, прыгая посреди этих огней, которые хлопают и пересекаются один другим! Твоя кровь смешивается с огнем, твоя кожа содрогается и трещит под ракетами, которые извиваются, свертываются снопами и ниспадают золотым дождем. Твое бешенство во всей силе, и зрители бегут от первой ограды, страшась, чтобы ты не перескочил через нее, хотя она шести локтей в вышину!
Ах, черт с ним, Матадор[5] не приходит! Теперь однако самая пора. Найдет ли он когда-нибудь минуту, благоприятней этой? Никогда, ибо никогда ярость этого животного не достигнет высшей степени, и я заложу мой добрый штуцер против английского ружья, что матадор теперь погибнет. — Святая Дева! Как он медлит! Ускорь его приход.
Но вот и он — это Пепе Ортис.
— Viva Рере! Viva Рере Ortis!
А!.. Он кланяется господину губернатору и Юнте, и потом Монхи... Он снимает свою шляпу, и вешает свой красный плащ. Хорошо! Он преклоняет обоюдоострый меч! Больно глазам! Ведь золото! Золото даже на его стрелках чулок и на бантах оленьих башмаков!
Наконец вот он на ристалище.
— Убей для меня вола, сердце мое! — кричит ему одна смуглая андалузка с белыми блестящими зубами.
Ради Бога, не улыбайся так твоей возлюбленной!.. Беги, Хозе, беги! Вол бросается на тебя. — Но нет! Хозе ожидает его с твердостью; его меч у него в зубах; он хватает один из рогов вола, и с легкостью через него перескакивает. Браво, мой достойный матадор, браво! Подними за то миндальный цветок который твоя любезная бросила тебе, хлопая в ладоши.
Но вот вол оборачивается! Санта-Кармен! Худой знак! Он останавливается, не мычит больше, его ноги напряжены, глаза в огне и хвост свернут в кольцо. Вручи Богу свою душу, Хозе, ибо ограда далека, а вол близок. Вперед! Демонио!.. Вперед, с твоим добрым клинком! — Боже! Уже поздно! Меч разлетается вдребезги, и Хозе, проколотый рогами вола, пригвожден к перилам! Я правду говорил: Праведный Боже! Травля будет чудесная!
3
Чулосы, или чулильо — пешие тореадоры или бойцы. Они выходят на вола с разноцветными яркими тканями и, размахивая ими, раздражают его.
4
Бандерильи — палки длиною около двух с половиной футов, обвитые изрезанной бумагой, с острыми зубчатыми железными концами. Для наказания за робость или хладнокровие вола, их употребляют также с фейерверком, то есть окружают ракетами и петардами, когда зажженный трут, насаженный на острие и сдвинутый углублением бандерильи в шею животного, воспламеняется в одно мгновение. Чулосы, употребляющие их, называются бандарильясами.
5
Матадор — боец, который добивает вола. Он вооружен обоюдоострым мечом и имеет алую мантию, прикрепленную на палку (la muleta), которой он обманывает ярость вола.