Трапеза длилась невыносимо долго, скучно и болезненно напряженно.
Мири рассматривала шкуры и гобелены на стенах, на деревянный свод с дырой в центре, куда уходил дым. Под потолком висела какая-то странная посуда. У входа едва слышно позванивали маленькие деревянные колокольчики на нитках.
— Вы хотели вопрос. Задавайте, — наконец произнес вождь, и несколько десятков глаз обратилось к гостям. Было максимально неловко, но Дагмар, кажется, держал себя в руках.
— У нас есть пророчество. Что предсказать будущее нашей семьи может только шестопалый ребенок. Мы долгие годы искали его, чтобы услышать заветные слова. В пророчестве говорилось, что среди кочевых племен такой ребенок есть…
«Что Дагмар несет?».
Мири сперва недоумевала, а потом до нее дошло: кочевники довольно религиозны, и к таким вещам, как пророчества, относятся серьезно — есть шанс, что они помогут чужакам. А тут еще напарник выглядел так одухотворенно! От него прямо-таки исходил благоговейный трепет, когда он упоминал о духах, которые поведали ему некую страшную тайну.
Интересно, Дагмар импровизирует или же подготовился заранее?
— Для нас это крайне важно, — закончил речь напарник, и смиренно склонил голову перед присутствующими.
Виртуозный актер, да уж.
Люди молчали, вождь щурился и скреб щетинистый подбородок. Размышлял.
— Вы опоздали, — в конце концов изрек вождь. Дагмар непонимающе уставился на него, безмолвно требуя продолжения. Вождь был великодушен и дал пояснение: — Такая девочка у нас была. Две зимы назад.
Дагмар расширил глаза, едва сдерживаясь, но все-таки промолчал. У него был один вопрос, и он его уже задал. К счастью, вождь не остановил свою речь:
— Белый дух грядущей зимы выбрал ее жертвой. Увел за собой…
— А кто этот дух? — не сдержалась Мири, за что тут же получила от Дагмара ботинком в ногу.
Вождь обратил взор к Мири, долго, изучающе смотрел на нее через дым костра. В полумраке лицо человека казалось призрачным и очень пугающим. От него бросало в жар, потели пальцы. Мири нервно теребила фенечку на запястье, ругая себя за то, что не сдержалась.
Вождь кивнул одному из людей. Этот человек встал, направился к Дагмару и Мири.
«Нам конец!» — пронеслось в голове, но человек переступил через скамью и очутился у покрытой шкурами стены. Он медленно приподнял оленью шкуру, и теперь Мири вздрогнула совершенно от других, но схожих со страхом чувств: на гобелене был изображен белый бык.
— А можно мы пойдем, а? — жалобно прошептала Мири напарнику. На него гобелен впечатления не произвел, Дагмар с любопытством изучал геометрические сине-красные узоры по кайме.
Вспомнив, что так и не отдала кочевникам второй пакет, Мири протянула его вождю.
— Спасибо вам…
А дальше все как в тумане. Мири помнила, как они покинули юрту и вдохнули свежий воздух, как схватила за руку мальчишку, который попытался украсть у нее нож. Помнила, какой визг он поднял, и как к ним метнулось несколько человек.
А потом они бежали.
За спиной доносился лай и крики, но это подстегивало перебирать ногами еще быстрее.
Мири чудом влетела в салон спасительного автомобиля и Дагмар заблокировал двери.
Рев мотора, собачий рык и приближающиеся люди с острыми железками.
Дагмар ударил по педалям, и мощная машина прошла через кусты, резко развернулась и помчалась вперед по дороге, поднимая комья грязи.
Только сейчас до Мири дошло, в какой глубокой заднице они могли очутиться. Эти бомжи могли легко пробить колеса, например.
— Быстрые ноги звездюли не получают, да? — насмешливо промурлыкал Дагмар. — Я давно заметил, как этот пацан пялится на твой пояс. Я тебе скажу, он рассчитывал на другой результат. Учитывая, что это был сын вождя…
— Бля, — емко отозвалась Мири, не в состоянии подобрать других слов. Они были на волоске от гибели, опять!
И это даже не Румар с ней, а всего лишь его нахальный друг.
— Я поняла, почему вы дружите.
— Разверни мысль.
— Отбитые… — слова как-то не подбирались, только одно и приходило на ум. — Лезть к этим жутким типам без оружия. Писец.
— С оружием тебя бы на пушечный выстрел к юртам не подпустили. Все же хорошо было. Только этот мерзкий пацан все испортил. Налепила таблетку-маячок куда-нибудь?
— Я забыла.
— Ладно, не страшно. Я это сделал.