Такова, по их убеждению, настоящая христианская любовь, которая все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 7). «Зачем, — говорят сторонники экуменизма, — спорить и раздражать отпавших братьев? Зачем отрывать руку, в которой еще теплится жизнь, ведь можно ее полечить и этим спасти! Строгость в деле спасения может лишь оттолкнуть. Мы люди цивилизованные и не должны повторять ошибок древних. Не будьте дикарями».
Однако такие рассуждения противоречат учению Христа, повелевшего отсекать и здоровую руку, если она приносит соблазн (Мф. 5, 30). А мал ли соблазн, когда еретики хулят Божию Матерь? Когда они неправо говорят о Христе, представляя Спасителя как бы обманщиком? И вместо обличения и анафематства с врагами Божиими налаживают дружеские отношения? Оказывая «любовь» еретикам, экуменисты попирают нашу веру, и хулителей Христа называют своими братьями, чем свидетельствуют, что диавол — их отец.
Так под покровом мнимой любви и гуманизма диавол увлекает души верных в состояние прелести. Они считают, что поступают по духу, а не по букве канона, и превозносятся в уме своем над святоотеческим наследием, не замечая того, как сами заражаются ересью и становятся на защиту гонителей истины, наследуя вечную погибель.
8. Авторитет в вере
Для каждого человека существует некий авторитет, чаще всего общепризнанный, на который он опирается, принимая то или иное решение. Бог даровал людям Священное Писание и Предание в виде определений Вселенских и Поместных Соборов, канонических правил и наследия святых отцов. Это бесценное дарование и есть непререкаемый авторитет в деле спасения для каждого христианина.
Епископ, старец высокой духовной жизни или духовник являются только носителями этого авторитета — непреложной истины. Они люди, через которых распространяется слово Божие не только на словах, но, в первую очередь, на жизненном примере, и потому, если в вопросах веры взгляды авторитетных для нас людей расходятся с учением Священного Писания или творениями святых отцов, то необходимо следовать голосу Церкви, то есть Священному Писанию, каноническим постановлениям и учению отцов. Например, святые отцы называют латинскую веру еретической, и хотя бы епископ, старец, даже ангел с неба говорили, что латиняне не еретики, а наши во Христе братия, то, без всякого сомнения, мы обязаны следовать за Церковью (святыми отцами), а не за теми, кто противопоставляет ей свое мнение. Ибо частное мнение в вопросах веры всегда называлось древними ересью, корень которой таится в противопоставлении своего мудрования учению Самого Христа. Такое состояние ума называется прелестью.
Прелестник доверяет только себе, хотя часто и прикрывается благовидными оправданиями. Основным авторитетом для него является собственное мнение. Если же он узнает, что его понятие не соответствует Священному Писанию или наставлениям святых отцов, то вместо того, чтобы оставить усвоенное ложное мнение, прелестник всячески старается его оправдать. Оправдание же ложного убеждения, противоречащего писаниям отцов, уже является еретическим. Иногда прелестник заимствует мнение извне, к примеру, от какого-либо авторитетного «богослова» или еретически мудрствующего старца, соглашается с ним и всячески его его защищает.
Смиренный человек не станет вступать в спор с наследием святых отцов, ибо он учится у них, а не горделиво исправляет. Он стремится вникнуть в смысл слов Священного Писания, а не искать в них мнимые противоречия. Смирению свойственно считать себя ниже всех и не превозноситься над отцами, не подвергать критике их «погрешности», как это делают еретически мудрствующие латинские богословы.
Явно, что гордость — превыше всех зол, а смиренномудрие — величайшая добродетель, и потому стяжать его в последние времена весьма непросто, ибо если человек не станет убегать всякого превозношения и всякой человеческой славы, то не обрящет драгоценнейшего сокровища смиренномудрия. Оно настолько ценно в очах Божиих и столь недоступно диаволу, что, хотя он может подражать всем другим добродетелям, но о смиренномудрии не имеет и тени понятия. Потому- то первоверховный апостол Петр, ведая, насколько крепка и надежна добродетель смиренномудрия, заповедует нам облечься в нее (1 Петр. 5, 5) и желает, чтобы все имели ее как всегдашнее одеяние.