Отцы издревле совершали Таинство Божественной Евхаристии на хлебе квасном, а латиняне хотят совершать его на облатках, более похожих на бумагу, чем на хлеб. Отцы, по древнему преданию, заповедуют священникам вливать и теплую воду, а латиняне отметают и теплоту. Отцы оставили нам непреложный образ того, что это Таинство совершается чрез призывание Святаго Духа, чему предшествуют подлинные Господни слова, после которых предлежащие дары, как еще несовершенные, они называют хлебом и вином, а паписты, напротив, почитают совершительными слова Господа, то есть приимите... И: пиите от нея вси (Мф. 26, 27).
Отцы не помышляли о чистилищном огне после смерти и не говорили о нем, а паписты затопили во внутренности земли, кроме вечной геенской пещи, другую какую-то временную пещь чистилища, которая дает более дохода в сокровищницу златолюбивых первосвященников, чем все прочие печи на богатейших золотоплавильнях.
Отцы, наконец, следуя словам Евангелия, совершенное блаженство праведных и мучение осужденных отдаляют до второго пришествия Христова и Страшного Суда, а папы, сами ставя себя судьями и некоторым образом предвосхищая Суд, который Отец, не судящий никому, весь даст Сынови Своему (Ин. 5, 22), сами и по произволу своему одних ублажают, других обрекают на вечные муки до Суда Судии Небесного.
Вот о сколь многих догматах в учении Христа и Церкви они благовествуют вам явно противоположно благовествованию апостолов и отцов. Явно, что эти западные отцы умышленно ищут новостей в делах веры, подобно тому, как они вводят многие новости в одежды и нравы свои, как будто они вовсе недовольны древним, и дерзновенно хотят внести свои законы и в законоположения Духа. Что из древнего оставили они неприкосновенным? Что непоколеблемым? Что неподвижным?
В древности какую власть имели архиереи? Не единую ли власть Духа? Конечно. Но теперь давно уже архиереи их соединяют дух с миром, церковное с политическим, и слыша: воздадите кесарева кесареви и Божия Богови (Мф. 22, 21), присвояют себе, и Божие, и кесарево, власть над душами и телами. Епископы, вместе и цари и властители, держат в одной руке пастырский жезл, а в другой меч, уподобляясь баснословным чудовищным иппокентаврам и трагелафам; а сделавшись тем и другим, они на самом деле ни то, ни другое. Увы! Поставленные собственно для того, чтобы приносить Богу бескровную жертву, они со властию, свойственною мирянину, проливают кровь человеческую. Бог хотя и очень любил Давида, о котором Он сказал: обретох Давида, мужа по сердцу моему (Деян. 13, 22), но не допустил его построить храм потому только, что руки его проливали кровь, и это дело предоставлено было Соломону, мирному и кроткому царю. Но если вещественный и рукотворенный храм Божий недостойны созидать проливающие кровь, то во сколько раз больше — живой и нерукотворенный храм тела Богочеловека?
Но что западные оставили непоновленным? Апостольские и Соборные каноны позволяют мирскому священнику быть законным мужем единой жены, а они запретили брак мирских священников, как и монахов. Каноны запрещают ставить на священные степени впавших как в убийство, так и в плотские грехи, а они это позволяют. В видах благочиния и благообразия, господствует похвальный обычай, чтобы духовные растили волосы на голове и браде (почему божественный Климент Александрийский назвал ее священным украшением), а у них как священники, так и архиереи бреют и бороды, и усы, и представляют нам главу латинской церкви бритою.
Церковь определяет, чтобы епископ за одной литургией не рукополагал во епископы или священники более одного лица, а они рукополагают вдруг по пятнадцать и более. По преданию Церковь строится лицом к востоку, и мы обращаемся в молитве в эту сторону, как бы взирая чрез то на древнее отечество, из которого ниспали, а они обращают свои храмы безразлично на все стороны.
Предание повелевает, чтоб в одном (настоящем или придельном) храме был один только престол, и чтобы на одном престоле каждый день совершаема была одна только Бескровная Жертва; а они в храмах своих, кроме постоянных престолов, устрояют временно подвижные престолы, которые по произволу переносят то туда, то сюда, и на одном и том же престоле, в один и тот же день совершают по нескольку литургий.
Нам предано чтить писанные иконы, а они поклоняются изваянным изображениям. Мы благолепно живописуем Деву Марию с досточестным лицом, облеченною в благолепные по древнему обычаю одежды, а они ставят, в виде ее, нескромную статую, румянят ей лицо, украшают ее браслетами, убирают ей локоны разными неприличными подвязками, протыкают ей уши и вдевают многоценные серьги, привязывают к шее золотое, унизанное каменьями ожерелье, одевают ее в неприличные одежды, какие изобретаются Европейскими модами и которыми непристойно украшаются и жены их, и опоясывая, так сказать, поясом телесных прелестей Непорочную и Чистейшую Матерь Божию, в столь несообразном виде представляют икону Пресвятой Девы.