— Ты себя совсем не бережешь, милый, — покачала она головой, аккуратно высвободилась из объятий и убежала контролировать прислугу.
Имя после обретения божественности пришлось сменить. Тыря или Крохотыря плохо подходили к той роли, которую она для себя выбрала. Зато Гарб наотрез отказался что-то менять в этом отношении.
— Мое имя должно напоминать, до чего довело народ гобхатов безбожие, но больше никто не должен зваться подобным образом.
Большая часть имен гоблинов на протяжении тысяч лет была неразрывно связана с грязью, мусором или какими-нибудь пороками. Как будто мало оказалось травли, устроенной другими расами, и они решили сами себя унизить еще больше. Теперь все изменилось.
А вот от прозвища Гарб не отказался. Оно как нельзя лучше отражало всю суть его теперешних занятий. Многоликий стал покровителем сразу нескольких сфер в полном соответствии с теми искрами, которые ему достались от других богов. Пускай наследие Разрушителя немного тяготило, Гарб сумел придать этому опасному домену новую форму, не поощряя более в своих почитателях бессмысленное уничтожение всего и вся.
Гости начали прибывать, и гоблин поспешил им навстречу.
— Приветствую покровителя искусств и его очаровательную спутницу в моих владениях! — игриво сказал он. — Споешь сегодня?
— Как был занудой, так и остался, — Адинук старательно делал вид, что обиделся на такую официальную встречу, но его искрящиеся весельем глаза портили всю игру. — Почему меня всегда просят спеть? Тебе напомнить, что искусства бывают еще и боевыми? Может, я бы хотел драку затеять. Милена не даст соврать.
Сама покровительница войны и ткачества только щелкнула зубами по старой привычке.
— Не слушай его, Гарб, он перед отъездом успел нахлебаться каких-то своих зелий. Все никак не наэкспериментируется.
Затем она наклонилась к мужу и шепнула ему в длинное ухо.
— Не позорь меня, Черно-Белый, или дома ты у меня не так запоешь.
Адинук немедленно поджал длинные уши, втянул шею в плечи и с видом нашкодившего щенка потопал вместе с супругой к столам, где их уже радостно встречала Ништа.
Следом прибыла еще одна чета: бог морей и мореходства с непременной золотой короной на голове и богиней рыболовства под ручку. Секиру пришлось вернуть хозяину, и минотавр теперь всюду ходил с золотым трезубцем.
— Здорова, старый пройдоха! — Каввель как обычно был шумным и даже в гостях считал себя хозяином, поэтому заговорил первым. — Как успехи? Многих уже научил любить?
— Привет! — помахала ручкой Могара.
— Привет и вам. Многих, но далеко не всех, — вздохнул Гарб. — Работы очень много.
— Ну, мы пошли, за столом сядем борт о борт, — подмигнул тауросу. — Расскажешь. Да, Торгарон все еще дуется за взбучку, поэтому мы без него.
Гоблин с улыбкой проводил взглядом эту парочку и повернулся к следующей.
— О, вы с ребенком!
— Я не ребенок! — надулась вполне взрослая обладательница нежно-оливковой кожи и топнула ногой.
— Азбаги! — с укоризной воскликнула Рати. — Как ты себя ведешь?
— Он первый начал! — не сдалась красотка в довольно откровенной серебристой тунике, расшитой изображениями пятилистных клеверов.
Стоящий чуть позади Аггрх умиленно оскалился и подмигнул Гарбу.
— Богине удачи пока не даровали царство, вот она и нервничает, — сказал он. — Део считает, что она еще слишком капризная, чтобы можно было вверить ей чьи-то судьбы.
— Вы все скучные! Пойду лучше к Рэксу! Он ведь где-то там, слуг погоняет вместе с Кураком? — надула губы Азбаги и вприпрыжку побежала к столам.
— Не смей опять доставать брата! — встревоженно закричал Аггрх и бросился вдогонку, пробормотав извинения.
За подобными словами всегда следовала какая-нибудь проказа, а Рэкс до сих пор отличался излишней чувствительностью. Орки его за это еще при жизни прозвали Плаксой. По этой причине он и выбрал царство Гарба, не став жить у отца. Сестра не давала ему покоя ни на секунду.
— Она еще и покровительница шалостей, — улыбнулась Рати. — Мне кажется, она так никогда и не повзрослеет.
— Как ваши домены? — сухо осведомился Гарб, чтобы как-то поддержать разговор.
Рядом с богиней скрытности и воровства он чувствовал себя неловко и всегда старался спрятать это за маской холодного безразличия. Получалось плохо.
Рати воровато огляделась и страстно впилась ему в губы, пока никто не видит и пока он не успел оттолкнуть. Через мгновение богиня как ни в чем ни бывало уже стояла чуть поодаль.
— У нас все хорошо. Аггрх все так же занимается своим просвещением и с переменным успехом борется с рабством и несправедливостью, я помогаю.
— Я тоже помогаю, — смущенно сказал гоблин. — Ты не боишься сцены ревности?
— От Аггрха или от твоей девчонки? — с нескрываемой тоской в голосе ответила Рати. — Зачем ты вернул мне отобранную надежду? Кто тебя просил? Я смирилась, что ты бог, а я смертная, но тебе нужно было выпросить у Йени всех нас сделать богами. Мало того, ты еще себе и домен подходящий выбрал! Бог любви, чтоб тебя. Звучит как издевка для покровительницы запретных удовольствий.
Гарб немного опешил от такого напора.
— Слушай, Део вообще хотел всех сделать смертными, объединить в один народ и полностью лишить магии. Он всех людьми хотел сделать, чтобы не отличались друг от друга! Мы с Йени его еле отговорили, хотя он все равно склоняется к этой мысли. Давай ты не будешь усложнять, ладно? Я всех люблю, но… конечно, это не совсем то, на что ты рассчитываешь.
— Я знаю, — сказала Рати, — но я не зря выбрала надежду как часть домена.
С этими словами она удалилась к столам с высоко поднятой головой, нацепив маску радушия специально для Ништы.
Гоблин покачал головой, пожалев, что просто не в состоянии дать то, чего она так страстно желает.
Последняя пара гостей почему-то задерживалась. Возможно потому, что они не боги. Йени сказала, что лучше не менять их природу, ведь они и так бессмертны и счастливы.
Наконец открылся портал и выплюнул наружу черноволосого человека в сером бесформенном, но чистом и опрятном балахоне и даму с белыми крыльями в роскошном, расшитом золотом и изумрудами одеянии. Эти двое рядом смотрелись полными противоположностями, но в то же время казались невероятно одинаковыми. Словно две половинки одного целого.
— Здравствуй, друг, — склонил голову Михель, молитвенно складывая руки.
— Ты еще ниц упади, — фыркнул гоблин и осторожно обнял человека, чтобы случайно не раздавать.
Это была их первая встреча со смерти монаха, и оба ждали ее с настороженностью. Все оказалось не так плохо для обоих. Гарб собирался позже сказать Михелю много слов благодарности, но это можно и отложить.
— Привет! — шевельнула крылом в знак приветствия Хиенна. — Все в сборе?
— Антонио не придет, — сказал Гарб. — Он сказал, что ему смертному будет слишком страшно среди такого количества богов. Хотя мне кажется, он просто все еще любит твою сестру, а ты на нее слишком похожа. Он сразу спросил, будешь ли ты, и сразу отказался приходить, как узнал.
— Что ж, это его выбор, — кивнула тивада. — Мы рискнули пригласить с собой еще одного гостя.
— Мы не уверены, что ты ему обрадуешься, но это серьезный шанс на примирение, — добавил Михель.
— Кто же это? — спросил Гарб.
Вместо ответа за спинами гостей открылся багровый портал, из которого вышел жахани. На сей раз он не рискнул имитировать чью-то внешность и выглядел стереотипным дьяволом: краснокожим, рогатым и с копытами. В целом он явно ощущал неловкость и чуть подрагивал от напряжения.
— Что ж, прошу всех к столу, — гоблин махнул одной из своих четырех рук в направлении пиршественной.
Большой Лю очевидно обрадовался, что его не прогоняют и пошел за всеми, громко топая копытами. На задумчивом лице жахани играла счастливая улыбка.
«Как все-таки хорошо, что я их у себя тогда не прихлопнул», — подумал он.
— Спасибо, — передал ему мысль Гарб, заставив дьявола вздрогнуть. — Не все тебе других пугать.