— Прошу простить мою болтливую сестру за назойливость. Мы уже достаточно сделали, и тебе нужно отдохнуть. Сейчас принесут трапезу, а ближе к полуночи мы продолжим подготовку к обряду.
С этими словами вся пятерка удалилась, прихватив с собой зеркало. Сквозь маленькое окошко падали лучи закатного солнца. Келья от этого казалась еще меньше, чем на самом деле, и Могара поежилась от охватившего ее неприятного предчувствия.
Нужно как-то свести воедино все полученные сведения. Культисты ждут, что бык переродится в кого-то другого, но ведь он может только стать самим собой, а этого не произойдет без вмешательства богов. Готовится какой-то обряд, на котором Каввелю выпустят всю к… кровь? Брови тауросы взметнулись. Не это ли слово не дали произнести гномихе? Еще есть какое-то пророчество о солнечном быке и его вознесении, но Каввеля жрец назвал лунным быком. Лунный должен переродиться в солнечного, а для этого его, кажется, собираются прирезать.
— Ой, что-то нехорошее грядет, — прошептала Могара и решительно поднялась с кровати.
Выйти она не успела. Занавесь, служившая дверью, отодвинулась, впуская Карла с доской в руках, служившей подносом. Гном, вероятно, закончил свою смену у ворот и успел сменить доспехи на более уместный здесь наряд: холщовые брюки и вязанный свитер. Тауроса посмотрела на него: обычный мульфибл, каких тысячи. Нос крупный и мясистый, слегка обвисшие щеки, широкий лоб, умные и любопытные глаза-бусинки, как у всех его сородичей. Разве что чересчур внимательный взгляд отличал Карла от остальных.
— Ваше Высочество, — склонил голову мульфибл и добавил извиняющимся тоном. — Тут немного, но у нас не принято предаваться чревоугодию.
Могара бросила взгляд на поднос. На нем стояла деревянная чаша с водой и лежало несколько пресных лепешек. Припасов она с собой не брала и успела изрядно проголодаться, поэтому желудок напомнил о себе недовольным бурчанием.
— Благодарю, — через силу сказала она.
Дурной пример Каввеля заразителен. Еще неделю назад ей бы в голову не пришло сказать нечто подобное гному, тем более незнатному. Пища выглядела грубой, но в морских походах ей приходилось питаться и хуже, так что жаловаться не на что.
Гном расплылся в улыбке. Его поблагодарила сама Могара! Принцесса снизошла до нижайшего подданного! Он опустил поднос на кровать и, покрутив головой по сторонам, извлек из карманов брюк крупное зеленое яблоко. На вид плод был спелым и сочным.
— Это лично от меня, — сказал он с поклоном. — Только никому не говорите.
— За это наказывают? — спросила девушка. — Я бы не хотела, чтобы из-за этого у тебя были неприятности, Карл.
— Вы и имя мое помните? — восхитился гном. — Какая честь! У нашего бога будет лучшая спутница из всех возможных. Вообще, да. За такое могут всыпать горячих, если вы понимаете, о чем я. Для смирения духа и плоти, как говорит этот чешуйчатый гад. Кто его только жрецом сделал, ума не приложу. Жабеныш строго следит, чтобы мы не переедали. А фрукты для него — самое ненавистное. Говорит, они приносят удовольствие, которого истинно верующие должны избегать в смертной жизни.
Могара осторожно взяла яблоко и положила в походную сумку на поясе.
— Я ценю это, — улыбнулась она Карлу. — Скажи мне, ты искренне веришь в Сераспикса?
Мульфибл понизил голос до шепота, панически оглядываясь.
— Такие вопросы даже задавать грешно, госпожа! Конечно, я верую! Здесь все веруют, что завтра Аспикс станет Сераспиксом. Вот только…
— Договаривай, — Могара тоже перешла на заговорщический шепот.
— …я не могу поверить, что возвышение возможно таким странным способом. Аспиксу должны перерезать горло и слить всю кровь. А затем напоить этой кровью алтарь и воззвать к Сераспиксу, чтобы его освобожденный дух вселился в подготовленное тело. Жрецам, конечно, виднее, но вдруг что-то пойдет не так? Тогда мы лишимся нашего бога.
— Нельзя этого допустить! — тауроса топнула копытом. — Я не для того вела сюда Каввеля, чтобы его зарезали.
Мульфибл поцокал языком в раздумьях, а легким наклоном головы и активной игрой бровями позвал за собой и, ни слова не говоря, выскользнул из кельи. Могара спешно последовала за ним, ухватив с подноса лепешки. Пустой живот ждать не хотел.
Глава 21
«Невезучий пират хуже нечестивого жреца».
— Каввель Исс-Брестон
Закат по кусочку в секунду откусывал от голубизны небосвода, оставляя за собой удивительно ровную алую кромку над верхушками дубов: сквозь окошки-бойницы открывался чудесный вид. Только любоваться природой времени не оставалось. Карл шел, быстро семеня короткими кривыми ногами, а Могара старалась не отставать, периодически пригибая голову, чтобы не задевать рогами низкие закопченные пещерные своды. На ходу она жевала: голод требовал утоления, да и силы еще понадобятся. Снующие по тоннелям еретики уже зажгли чадящие факелы там, где до этого хватало дневного света для освещения, так что налететь впотьмах на неожиданное препятствие не грозило.
— Куда ты ведешь меня? — шепотом спросила у мульфибла Могара.
— К тому, кто может помочь, — так же шепотом ответил гном, не снижая темпа.
На удивление, никто из встреченных культистов не стал задавать лишних вопросов. «Идут, ну и пусть себе идут» читалось у всех в глазах смиренное безразличие. Минут десять быстрым шагом привели тауросу и ее провожатого к отдельно расположенной пещере, вход в которую был завален массивными валунами. Карл остановился, подождал, пока Могара подойдет ближе и зашептал.
— Он не любит, когда его тревожат без нужды, но еще больше он не любит, когда приходят без подарка.
— Мне нечего подарить, — смутилась тауроса.
Из ценностей при себе у нее была только диадема, но отдавать семейную реликвию она не собиралась даже ради спасения собственной жизни.
— Как это нечего? — хихикнул мульфибл. — А яблочко? Ларс их обожает. Ему как-то пришлось восемь месяцев питаться одной солониной — в шторм они тогда попали и дрейфовали без парусов долго. За это время он потерял все зубы от цинги. Новые ему я потом лично делал. Так вот с той поры он поклялся всегда иметь при себе запас яблок. Сушит их и делает из них ожерелья. Будет и Вашему Высочеству с порога одно из своих предлагать, только вы не берите, а предложите в ответ это зелененькое. Сразу зауважает.
— А если бы я не знала и взяла? — нахмурилась Могара.
— О, он бы тогда решил, что вы его грабить пришли. Если бы не взяли, но взамен ничего не дали, то стал бы презирать и в любой просьбе отказал бы. А так примет как родную!
— Хорошо, и как к нему попасть? — вопрос не был лишним, учитывая заблокированный вход.
Вместо ответа мульфибл трижды легонько постучал костяшками пальцев по одному из камней, а затем громко крикнул «Гости!» и спешно отошел в сторону. Могара тоже на всякий случай посторонилась. Спустя минуту за камнями послышалось недовольное ворчание, сопровождаемое тяжелой гулкой поступью. Кем бы ни был этот Ларс, но звуки он издавал воистину громкие и пугающие. Затем валуны зашевелились, как живые, и покатились вперед от входа, с грохотом упав на то место, где только что стояла тауроса. Взметнувшаяся в воздух пыль не позволила сразу рассмотреть, кто же настолько не любит посетителей, что баррикадируется изнутри.
Когда взвесь осела, в проеме пещеры показался весьма низкорослый и щуплый гном, с головы до пят одетый в наряд из задубевшей коричневой кожи. Одеяние явно видало лучшие времена. На плешивой голове Ларса, увитой по бокам редкими седыми курчавыми волосами, покоились очки, плотно закрывающие глаза. Бакенбарды на щеках имели широкие прогалины, в которых угадывалось воздействие чего-то даже более смертоносного, чем простое пламя. За спиной хозяина пещеры каменной громадой возвышался голем.
— Мы пришли к вам… — начала было Могара.
Гном бросил на нее задумчивый взгляд и вернулся в свое логово. Карл поднял вверх палец, призывая принцессу проявить терпение и благоразумие. Секунд через двадцать Ларс выскочил наружу со связкой сушеных яблок в руках.