***
Пресветлый Миримон, возможно, и не отличался терпением. Зато других черт в его характере наличествовало в изобилии, о чем знал самый распоследний придворный. Не все из них можно было назвать положительными, но одна затмевала собой остальные — переменчивость. Короля за это даже прозвали ветрогоном, но называли так, разумеется, только за глаза и шепотом.
Еще мгновение назад Его Величеству немедленно требовалось лично увидеть таинственных незнакомцев, посмевших вторгнуться в его владения. В следующую минуту он уже решил устроить себе послеобеденный сон и распорядился расселить гостей по комнатам в гостевом крыле дворца, пока монаршее тело изволит почивать.
Компаньоны валились с ног после долгого похода. Так что, когда гостям предложили сразу пройти к комнатам для отдыха, никто не протестовал. Только Каввеля сперва попытались разместить в конюшне.
— Ах вы прилипалы подкилевые! — возмущенно заревел он. — Вы точно хотите оскорбить тауросу королевских кровей? А копытом в глаз?
Внезапно заговоривший на всеобщем бык в короне подействовал на слуг едва ли не сильнее, чем правота его слов. Травяная подстилка в считанные минуты появилась в одной из комнат, а рогатому господину в качестве извинений предложили сделать укладку шерсти, массаж тела и полировку копыт. Минотавр великодушно отказался.
Длинные, утопающие в красных коврах полы коридоров, гобелены на стенах и золотые канделябры для свечей показывали богатство хозяина замка. А в какой-то момент компаньоны не сдержали удивленных возгласов: им предложили не идти по бесконечным лестницам, а воспользоваться подъемником. Гарб его даже сперва принял за большой склад без окон, когда «склад» распахнул перед ним двери с тихим шипящим звуком.
— Вы, вероятно, такого не видели в иных землях. Это называется асонсер или просто грузовой подъемник, — пояснил низкорослый эльф, стоящий внутри. — Он поднимет нас к вашим апартаментам.
— У дворфов такими в шахтах пользуются, — улыбнулся Адинук.
— Эта конструкция не упадет? — опасливо уточнил Гарб.
— Его зачаровывали опытные маги, — пожал плечами остроухий. — Я только умею им управлять, но при мне за тысячу лет аварий не было.
«Будут», — подумал Аггрх, глядя на гоблина, и улыбнулся половиной рта. Эльф увидел орочьи клыки, побледнел и на всякий случай ускорил шаг.
Просторная кабина вместила их всех вместе с быком и проводником. Места при этом осталось еще на несколько таких компаний. Остроухий назвал в полую трубку на стене номер этажа, и подъемник взмыл к небесам, на секунду вызвав в животах компаньонов необычное ощущение пустоты.
— Особенно не расслабляйтесь, — напутствовал всех Гарб перед разделением группы, кивая на пару десятков вооруженных до зубов стражников, занявших позицию возле лестницы и рядом с подъемником. — Мы не в гостях, а в почетном плену. Пока почетном. Если что, сразу кричите.
Аггрх кивнул и первым удалился в свою комнату в поисках ванной. Он очень обрадовался, когда нашел целый бассейн с подогретой розовой водой и полным набором принадлежностей для мытья и бритья в своих покоях. Еще в коридорах орк заметил парочку довольно симпатичных эльфиек, которые пожирали глазами его статную фигуру и, кажется, особенно интересовались шрамами. Небось, крепких зеленокожих парней сюда редко завозят, а на экзотику остроухие барышни всегда были падкими. Он смело смотрел на них в ответ и подмигивал, а девицы стыдливо отводили взгляды и вспыхивали ярким румянцем. Значит, пришла пора подготовиться к свиданию-другому и привести себя в порядок.
Могара расположилась в соседних с Каввелем апартаментах. Принцесса очень радовалась, когда он заговорил в четвероногом обличье. Вот только теперь, когда девушка оказалась в одиночестве, в голову полезли странные мысли. Например, что делать, если он таким останется навсегда? Можно ли в принципе думать о замужестве, если тебе нравится принц в теле быка? Сам минотавр наконец решился пожевать хотя бы траву. Она показалась ему достаточно аппетитной. Пират наклонил рогатую голову, аккуратно поддел губами одну травинку и слизал ее длинным языком. Распробовав, он сразу принялся довольно чавкать. Оказывается, это вкусно! О менее приземленных материях с пустым брюхом ему думалось плохо.
Гарб тщательно проверил все стены на предмет ловушек и подслушивающих заклинаний. К его удивлению, ничего обнаружить не удалось. Он наложил пару заклятий на дверь и оба окна, после чего рухнул на кровать в изнеможении. В эльфийском городе он чувствовал себя, как на раскаленной сковородке. Постоянное напряжение вместе с почти физической болью не давало расслабиться. Его мысли вернулись к Рати. Скоро девушка доберется до своего племени, и тогда эльфам несдобровать. Другого исхода он себе и не мыслил.
Все компаньоны, кроме Адинука, удивились мебели. Здесь она была деревянной, как и на всей остальной Лумее, где в изобилии растут деревья. Отличием служили молодые веточки с зеленой листвой, бодро лезущие из каждой кровати или стула. Любой стол или табуретка имел корни, уходящие куда-то в пол, так что переставить их было бы проблематично.
Сам же бард, к которому вернулось вдохновение, последним прикрыл за собой дверь и сразу погрузился в сочинительство. Он не обращал внимания на такие мелочи, как листва в комнате, и даже не понял, почему вдруг стало темно, а руки и ноги перестали слушаться.
***
В себя троу пришел уже в каком-то подземелье без окон. Три нещадно коптящих факела освещали мрачное убранство пыточной. Обнаженного барда привязали толстыми веревками за запястья и лодыжки к узкому деревянному ложу, стоящему у одной из стен. Ноги и руки покоились на валиках, к которым тянулись свободные концы веревок. Сбоку виднелось отполированное руками палача деревянное колесо с несколько неуместной здесь зеленью листьев.
Адинук порылся в памяти и вспомнил, что такое устройство именуется шевале. Тем же словом эльфы называют подставку, на которой художники размещают холсты и краски во время работы. Какая ирония, если сейчас какой-нибудь неуклюжий детина действительно примется разукрашивать лежащее в неудобной позе худощавое тело своими грубыми инструментами.
Перед шевале пустовал стул с высокой спинкой, приставленный к столу. Волшебная сумка Адинука лежала здесь же вместе с пергаментом, пузырьком с чернилами и парой перьев. На стене перед бардом красовался огромный плакат с изображением плахи, топора и рунической надписью «Церион Сансон — пятьсот лет безупречной работы».
— Эй, есть тут кто? — позвал троу на эльфийском.
— Очухался, голубчик, — ласково отозвались откуда-то из левого угла хриплым голосом.
Раздалось кряхтение, и в поле зрения троу появился заспанный эльф в коричневом мясницком фартуке, сильно заляпанном бурыми пятнами. Этот предмет одежды был напялен прямо на голое тело, словно остроухий обожал демонстрировать развитые грудные мышцы и жилистые безволосые руки с почти расплющенными костяшками тонких пальцев. В отличие от большинства лусидов он не носил длинных волос, стянутых в косу или ниспадающих на плечи. Короткий пепельный ёжик подчеркивал высокий лоб без единой морщинки, а бледно-голубые глаза смотрели печально и устало.
— Судя по некоторым признакам, этому эльфу за тысячу, — улыбнулся Адинук, ерзая на дыбе.
Руки немного затекли и просились на волю.
— Сансону уже за полторы осенью стукнет, — тяжело вздохнул палач и пальцем почесал длиннющее ухо, рассматривая жертву. — Ну что, соколик? Сам расскажешь, откуда такой дерзкий, или с тобой поработать?
— А чего тут рассказывать, — шевельнул ухом бард. — Я даже спеть могу. Эту балладу я сочинил одной из первых.
— Ты у меня скоро и так запоешь птичкой, — пообещал лусид, разминая пальцы и двигаясь в сторону стола.
— Уткой или воробьем? — серьезно уточнил троу.
Церион остановился и потянул за ручку, выдвигая из стола ящик с пыточными приспособлениями.
— Хочешь уткой, хочешь зайцем, — не менее серьезно ответил палач. — Вы черноухие только через боль нормально разговаривать начинаете, а без этого только дерзить старшим и умеете.