По левую руку от правителя на кресле сидела хрупкая нежная эльфийка, замотанная в несколько слоев полупрозрачной серебристой ткани. Материал так скрывал ее внешность, что, кроме рук с нежнейшей алебастровой кожей, пухлых чувственных губ цвета спелой клубники и лукавых изумрудных глаз, рассмотреть что-либо другое не представлялось возможным. Все остальное как бы таяло за слоями ткани, оставляя лишь расплывчатый, но все равно соблазнительный силуэт. При виде этой дивы Аггрх вздрогнул и чуть не споткнулся, потому что с нарастающим ужасом узнал ту, что наведалась к нему в комнату парой часов ранее.
«Я покойник», — подумал воин, стремительно бледнея.
Эльфийка бросила на орка насмешливый и немного манящий взгляд из-под полуопущенных век, сделала пару взмахов ресницами и тут же отвернулась, как будто он был ей совершенно не интересен.
Кем бы она ни приходилась властителю этого королевства — женой, любовницей или даже дочерью — вряд ли Миримон обрадуется, если узнает правду о ее похождениях. Аггрх вдруг живо представил, как в него, по приказу взбешенного короля, летят тысячи стрел, и тяжело сглотнул. Затем орк сделал глубокий вдох и храбро шагнул к своему месту. Он рассудил, что если что-то и произойдет, то на это уже никак не повлиять, поэтому нужно просто все принять как неизбежное и не паниковать.
Пиршество еще не началось, но запотевшие хрустальные кубки уже стояли наполненными перебродившим бледно-розовым виноградным соком, который эльфы называют лёвин. Компаньоны дошли до своих мест и склонили головы, как учил паж. Минотавр при этом, как будто случайно, задел рогами стол. Звон бьющегося хрусталя наполнил зал, а придворные не смогли сдержать злорадных ухмылок при виде подобной неуклюжести. Каввель же всего лишь намеренно избавил друзей от отравы, которую, как он подозревал, щедро насыпали в каждый из бокалов. Скорее всего, не смертельной, но вызывающей непреодолимое желание выбалтывать все свои секреты первому встречному.
Одни слуги немедленно притащили для быка отдельную серебряную кормушку и поставили ее подальше от стола, а другие быстро собрали осколки, вытерли пролитое и расставили новую посуду. Минотавр здраво рассудил, что прислуга вряд ли занимается такими вещами, поэтому замену принесут без всяких добавок.
Король соизволил вяло улыбнуться и сделал легкое движение пальцами, как бы предлагая садиться. Затем он первым взял кубок в руку и воздел ее к потолку. Придворные вскочили из-за столов и последовали его примеру.
— Да здравствует король! — грянул хор из пяти тысяч голосов.
Его Величество кивнул, пригубил из кубка и приступил к трапезе, ловко орудуя вилкой и иногда пользуясь магией вместо ножа для разделывания кусков жаркого. Все тут же уселись и набросились на остывающих жареных перепелок и прочие деликатесы. Тишину нарушал только легкий стук двузубых вилок о фарфоровые тарелки да работа челюстей. Компаньоны тоже сели, чтобы наконец утолить голод.
Глава 27
От стрелы выжил, а от комара погиб.
Эльфийская поговорка
Компаньоны давно успели вкусить от каждого поданного кушанья, поэтому просто сидели и напряженно ждали развязки. Последние десять минут молчание давалось тяжело, но все стойко терпели. Гарб даже искренне пожалел, что не наделен даром дьяволов-жахани к мысленному общению. У него накопилось множество едких комментариев по поводу хваленых эльфийских манер, и ему не терпелось поделиться ими с друзьями.
Вентиляции очень не хватало, и придворные в усиливающейся духоте начали потихоньку освобождаться от лишних предметов одежды. Сначала снимали верхнее платье и вешали его на зеленеющие молодыми побегами сучья кресел. Затем этого стало мало, и пришел черед кружевных воротничков, которые снимали прямо через голову, оголяя длинные тонкие шеи и оставаясь только в камзолах без рукавов. Лёвин веселил и раскрепощал больше, чем можно было бы ожидать от обычного вина. Видимо, его действие и позволило обычно чопорным первородным оставить манеры для более располагающей к этому обстановки. Адинук на всякий случай последовал примеру двора.
Миримон долго наслаждался блюдами, а затем вдруг залпом допил содержимое бокала, стукнул им о стол и громко щелкнул пальцами. Как по волшебству, придворные разом прекратили чавкать и преданно уставились на монарха.
— Нас сегодня обрадовали своим присутствием весьма необычные создания, — мягким серебристым тенорком объявил король на эльфийском и добавил вполголоса со смешком. — Особенно бык с короной забавный, вообще умора. Мы никогда бы не подумали, что можно так радоваться иноземцам.
Придворные начали неуверенно хихикать. Они пока не уловили общего настроения самодержца, поэтому опасались проявить неуместную эмоцию.
Из компаньонов наречием лусидов хуже всех владел Каввель, но и он примерно понял суть.
— Секретная служба донесла до наших ушей сведения чрезвычайной важности, — продолжил Миримон. — Нам сообщили о вторжении в наши земли необычной группы существ. Среди них оказался некий гоблин, дерзнувший уже во второй раз явиться в наши владения без приглашения. Надо признать, необычайно смелый поступок для его вида. Еще мы с удивлением узнали, что он также является профессором нашей бесславно рассыпавшейся в прах Академии. Нам сразу захотелось увидеть этого примечательного юношу и его необычных спутников.
Придворные нестройно зашумели. Кто-то даже робко похлопал в ладоши, но на него зашикали, мол, рано пока, а король перешел на всеобщий.
— Кто бы мог подумать, что представитель низшей расы сможет настолько низко пасть, чтобы занять место академика, а затем столь же высоко взлететь, уничтожив этот богомерзкий рассадник непотребных наук и противоестественных искусств. Мы недавно отпраздновали годовщину сего знаменательного события, но этот премудрый не по годам муж до сих пор не получил достойных его почестей. Мы предлагаем исправить досадное упущение. Виват, победителю ереси!
Все эльфы в зале, даже слуги, хором поддержали клич и восторженно зааплодировали. Становилось очевидным, что ни академиков, ни Академию при дворе не слишком жалуют. Компаньоны слушали речь короля с противоречивыми чувствами. На скулах Гарба заиграли желваки, когда он услышал про низшую расу. Гоблин с большим трудом подавил приступ забурлившего в крови гнева. Для этого пришлось снова прибегнуть к состоянию счетной машины и дополнительно сделать пять глубоких вдохов. Эмоции поутихли. Дальше он внимал только с вялым, хоть и нарастающим удивлением.
Похоже, король только обрадовался событиям в Льонасе. Под конец монаршьей речи гоблин почти смутился. Особым тщеславием он не отличался, но похвала, даже такая, приятно тешила самолюбие. Настолько, что Гарб пришел в себя и церемонно раскланялся во все стороны, опираясь на посох. Это породило новую бурю аплодисментов.
— Ответьте же, юный профессор, — король дождался, когда восторги придворных утихнут, и обратился к Гарбу, — что заставило вас так безрассудно рисковать жизнью? Если бы не наше своевременное высочайшее вмешательство и соизволение, не миновать бы вам участи прочих нарушителей границ.
— Ах, Ваше Величество, — на безупречном эльфийском ответил гоблин извиняющимся тоном, — лишь чрезвычайная спешка и воля богов вынудила нас совершить такой прескверный поступок. Мы безусловно раскаиваемся и просим о снисхождении и прощении мудрейшего повелителя Шамбр д’Аржона.
Обходительность и грубая лесть гоблина просто покорили короля и вызвали уважение придворных. Такой воспитанный варвар безусловно заслуживал стать центром внимания двора на пару часов или даже чуть дольше.
— Снисхождение и прощение дарованы! — расплылся в улыбке монарх. — Мы тоже считаем, что вас вела воля богов, когда вы разрушали ту нечестивую клоаку. С момента основания Академии боги не отвечали жрецам в наших храмах. Но стоило осыпаться последнему камню из фундамента источника ереси, как случилось чудо и Триединые снова пожелали услышать наши молитвы! Весь наш народ счастлив и благодарен. Но каковы же были ваши намерения на сей раз?