Зубы впились в пробку, и она полетела в сторону.
— Ну, боги, помогайте, — произнес Аггрх и окропил рану на руке Рати.
Остатки он влил девушке в рот, закрыл глаза и стал молиться, стоя на коленях. Слов молитвы орк не знал, поэтому просто повторял как заклинание две фразы, чередуя слова.
— Бирканитра, ты лучше всех! Гарб, ты лучше всех! Помогите!
— Ты звал? — услышал он откуда-то сбоку певучий голос друга, лишенный обычной скрипучести.
Орк от неожиданности подскочил. Воин ждал от своей молитвы какого-то результата, но точно не такого.
Гоблин выглядел печальным, но каким-то величественным. Он прибавил в росте и совершенно перестал горбиться, за счет чего теперь казался еще выше. Вечно елозящие по посоху руки как будто успокоились и расслабились. А лицо — язык не поворачивался назвать его мордой — смотрелось одухотворенным, словно в жреце Бирканитры уже проснулось спящее божество. Лицо стало настолько прекрасным, что не получалось даже толком разобрать его черты. Взгляд никак не мог уцепиться за что-то конкретное. Стоило посмотреть в сторону, и в памяти оставались только бесконечно умные желтые глаза с пронзительными, проникающими в самую душу вертикальными зрачками.
— Вот, — Аггрх растерянно указал рукой на лежащую девушку.
Та, впрочем, совсем не выглядела умирающей или даже больной и пожирала появившегося гоблина глазами. Рана на ее плече затянулась без следа, и шаман вопросительно посмотрел на орка. Тот вернул смущенный взгляд у робко улыбнулся.
— Я, кажется, тут сам справился, — признался он.
— Это хорошо, — тихо сказал Гарб. — Ты уже сказал ей?
— Что он должен был мне сказать? — воскликнула Рати, поднимаясь и спешно отряхивая маскировочное одеяние от пыли.
Ей стало неловко. Рядом оба нравящихся ей парня, а она опять в таком неприглядном виде, и косы еще эти дурацкие растрепались.
— Что я люблю тебя.
Мимика хапуги передала в этот момент целую гамму чувств. Правая половина лица изображала крайнее удивление, в то время как левая выразила негодование. Даже рука застыла в попытке поправить прическу.
— Ты поэтому меня спас? — спросила она.
— Дважды и с риском для жизни, — мягко подсказал Гарб. — Первый раз еще в твоей комнате. Это он подставил меч под шип Сконма. Кстати, зачем вы его убили?
— М-м-м, — Рати пробурчала что-то невнятное. — Он первый начал.
Она испытывала странное злорадство по поводу смерти папаши.
«Туда тебе и дорога, тварь», — подумала девушка. — «Пусть вообще это племя катится ко всем чертям. Мне с вами не по пути».
— Откуда знаешь? — удивился орк. — Ты теперь всеведущ из-за посоха?
— Во-первых, вон его тело валяется без головы и руки. Во-вторых, я теперь, как положено аватару, одновременно и здесь и в Шеоле, — сказал Гарб с улыбкой. — Он там как появился, сразу прибежал жаловаться. Его еще пришлось спасать от всех тех, в чьи тела он вселялся. Очень уж все его детки были злы на него. Впрочем, ну его. С такими союзниками и врагов не нужно. Хотя его помощь бы сейчас пригодилась. У Сандро обнаружилось очень неприятное раздвоение личности, и его вторая половина успела натворить много лишнего по всей Лумее, если он сам не врет.
Орк поскреб затылок пятерней и томно потянулся.
— И до него доберемся.
Рати наконец опустила руку и теперь переводила взгляд с одного на другого. Она почти умерла, и от этого все перевернулось с ног на голову. Гарб милый и хороший, но, если хорошенько подумать, понравился ей только из-за роста и того случая у минотавров, и вообще без пяти минут бог. Разве он может обратить на нее внимание? К тому же истории про невест Быр-Хапуга с детства вызывали у нее ночные кошмары. Умирать еще раз, пусть даже и таким способом, ей как-то расхотелось.
Аггрх же напротив — редкостная скотина, охочая до баб. Вот только он на самом деле ни разу ее не обидел и даже дважды спасал жизнь. Еще он спокойный, рассудительный, надежный и с кучей других достоинств. А то, что орк, так это не беда. Так даже интереснее. И он сказал, что любит.
И все-таки, Гарба она выбрала раньше. Природное упрямство не давало просто так поменять выбор и металось в поисках бреши в броне сомнений.
— Помните Конфедерацию? — спросил Гарб. — Все гномы в ней восстали против, как они говорят, угнетателей. Сандро или его второе я долго готовили эту заваруху. Представляете творящийся сейчас хаос? Гномы — это весь флот Лунного моря, кроме капитанов и старших помощников, осадными машинами и големами тоже они заведуют. За снабжение в основном их народ отвечал. Им долго внушали, что они незаменимые, а их права попирают высокомерные тауросу или всякие там эльфы с людишками.
— Дела, — выпятил нижнюю челюсть вперед Аггрх. — А нас это как касается? Раньше я бы сказал, что самое время немного пограбить, но у нас другие заботы, кажется.
— Никаких грабить! — сурово нахмурил брови Гарб. — Ты же пытаешься быть паладином, забыл? Пока гномы отвлекают остальные народы, второе я Сандро собирается напасть на Храм Творения. В пророчествах о конце света именно он упоминается, как основное место действия. Думаю, нужно отправиться туда и разведать обстановку, но сначала надо спасти наших друзей.
— А Сандро случайно не намекнул, где они находятся?
— Он говорит, что не знает. Мне кажется, врет, — честно ответил Гарб, — но проверить пока не могу. Посох почему-то не смог перенести меня к ним, и меня это беспокоит. Что касается Сандро, то его почти не берет магия Гобмобома. Как я успел выяснить, есть только две силы, не совсем подвластные посоху: Умбра и Неган. Я долго вычислял, кто все-таки из них влияет на этого некроманта, и пришел к выводу, что Умбра. Все из-за того злосчастного ритуала.
— Из-за которого умер Рэкс, — оскалился Аггрх.
Глава 41
«Ради своих идеалов каждый готов причинять зло, думая, что он творит добро. И, пока кто-то с тяжкой ношей благих помыслов несет очищающее пламя, способное сжечь мир дотла, другие продолжают с легким сердцем грешить во благо».
— Хуан де Деса, великий инквизитор
Мордатый гном-охранник в покрытых легким налетом ржавчины доспехах не принадлежал к числу поклонников Аспикса, поэтому говорящий бык в короне вызывал у него разве что гастрономические чувства. Правда, к этому примешивалась изрядная доля ненависти к угнетателям.
— Мы гномы уже бы давно обуздали все силы природы, если бы не вы, сволочи, — разглагольствовал надзиратель на цвергском, прохаживаясь вдоль загона взад-вперед.
Каввель, прекрасно понимающий этот язык, только фыркнул в ответ: гномы всегда были только слугами. Полезность и изобретательность маленького народца никто не отрицал, но почему-то наглость коротышек всегда улетучивалась, когда наступала пора битвы с сильным врагом. Человеческий барон устроил набег? Рогатые силачи с секирами охотно помогут наказать обидчика. Эльфы пристрелили парочку коротышек на своих границах? Минотавры сразу встают на защиту. Так уж повелось испокон веков. За это и плата в виде услужения.
От столь возмутительной неблагодарности захватывало дух, но Каввель стойко сдерживался. Этому в немалой степени способствовали крепкие стены загона, которые он уже безуспешно пытался сломать не один десяток раз.
Проклятый минотавр только вздохнул. Будь с ними Гарб, такого бы никогда не случилось. Да будь Каввель в своем теле, эти малявки пожалели бы, что родились. Как назло, они напали именно в момент превращения, а в бычьем теле ловкость далеко не та и секирой не помашешь.
Растерялся и Адинук. Глупый эльф не стал спасаться бегством, а достал лютню и попытался отвлечь гномов музыкой. Еще что-то кричал про предпоследнюю балладу. Разумеется, ему только намяли бока и сломали инструмент. Зато человечишка удивил. Дрался, как дракон, но и его скрутили поганые коротышки. С Могары спрос невелик — женщина. Хотя, Каввель при мыслях о прекраснейшей почти смог улыбнуться бычьими губами: отваги ей не занимать. Втоптала в пыль больше двух дюжин гномов, а потом отвлеклась на мычание превращенного пирата, и дала опутать себя сетью.