Полукруг сотен пик и копий обозначил место встречи. Солдаты нервничали, и древки в их руках подрагивали. Зато прошедший сквозь оцепление командор держался на удивление спокойно.
— Итак, ты все-таки решил отомстить, — улыбнулся рыцарь и опустил руку на меч. — Получается, зря я голосовал, чтобы тебя не казнили?
Забрало на шлеме было поднято, но на лицо падала тень, не давая толком рассмотреть его черты.
— Не согласен с твоим выводом. Я пришел предупредить братьев о грозящей опасности, — де Деса выпрямился и расправил плечи, а его голос сразу приобрел некоторую долю торжественности.
Поза контрастировала с невзрачной одеждой мужчины, но стать сразу напоминала о высоком положении, которое он когда-то занимал.
— Поэтому я вижу перед собой посох небытия? — с иронией спросил Богумис. — Убить обоих!
— Назад! — предупредил Гарб. — Я буду бить посохом!
Мускулы на лице Кориакиса дрогнули лишь на мгновение.
— Здесь твоя магия не сработает, колдун, — не смутился командор. — Стреляйте!
Солдаты зароптали. Многие из них хорошо помнили Великого Инквизитора, не знали за ним никаких провинностей и в принципе недоумевали, за что того выгнали. Его хоть и объявили изменником, но не объяснили, что именно он сделал.
— Я лично убью любого, кто не выстрелит! — заорал разъяренный неповиновением Богумис.
Со стен сразу посыпались арбалетные болты. Де Деса зажмурился, а Гарб безуспешно попытался выставить щит уже в третий раз. Магия действительно не работала, и даже божественная мантия не помогла.
Появившийся рядом Минору только хмыкнул и сделал пасс руками. Все летящие снаряды истлели в воздухе вместе с арбалетами в руках стрелков.
— Ты бы и правда посохом бил, — посоветовал он и повернулся к копейщикам с недоброй ухмылкой.
Гарб улыбнулся только внутренне: все пошло так, как он запланировал.
Глава 46
«Смертный приговор должен приводиться в исполнение немедленно после вынесения, иначе он превращается в пытку».
— Хуан де Деса, великий инквизитор
Гарб специально отсчитал время. Перводракону хватило всего двадцать три секунды, чтобы справиться с солдатами во дворе. Крики ужаса, смешанные с предсмертными хрипами, еще не утихли внизу, а Минору уже направился на стену к арбалетчикам. Он поднимался неспешными шагами по лестнице, будто упиваясь чужим страхом. Будто хотел, чтобы жалкие людишки успели почувствовать всю свою беспомощность и неотвратимость его приближения. В него продолжали стрелять, но снаряды истлевали еще в полете и рассыпались в воздухе черным порошком. На стенах началась паника.
За это время Кориакис, которого дракон почему-то не тронул, выхватил меч, на вид зачарованный, преодолел расстояние, отделяющее его от Гарба, и занес руку в замахе.
— Умри! — крикнул он, и голос его звенел от ненависти.
Жрец краешком сознания успел отметить, что этот человек почему-то имеет отдаленное сходство с гоблинами. Немного приплюснутый нос так и вовсе был похож на его собственный почти как две капли воды. К тому же черты лица командора казались какими-то неестественно правильными и красивыми. Эту красоту почти не портила даже гримаса ненависти. С чего бы это?
Счетная машина в Гарбе лихорадочно заработала в поисках ответа, но все логичные варианты выглядели чересчур неправдоподобно. Одно точно: никаких проклятий на нем не видно. Зато неожиданно для себя шаман отыскал в этом человеке божественную искру. Слабо тлеющую, но вполне различимую, если хорошо присмотреться.
Гоблин машинально вскинул посох, и удар пришелся по его деревянной поверхности. Меч зазвенел и отскочил, как будто скрестился с доброй зачарованной сталью. Зрачки Гарба расширились до предела желтой радужки, а сердце молотом застучало в груди.
— Да, еще не совсем аватар, — мысленно констатировал гоблин и сделал глубокий вдох, чтобы привести нервы в порядок.
Богумис ушиб руку и поморщился от боли, но вместо повторного удара был вынужден уклониться от ответного выпада. Посох длиннее меча, и спустя несколько мгновений уже члену капитула пришлось отступить, отбивая град ударов. Гарб умело использовал свое преимущество в скорости и длине оружия, чтобы потеснить неосторожного противника. Через тридцать секунд посох обрушился на голову Кориакиса. Шлем с громким звоном раскололся на части и осыпался дождем обломков. Рыцарь застонал и повалился, как срубленный. Меч выпал из его ладони и с печальным звоном упал на кирпичное покрытие дворика.
Гарб подошел к лежащему человеку и упер навершие посоха ему в грудь. Коготь на навершии продавил доспех и уперся в кожу поверженного рыцаря.
— Может, все-таки поговорим, пока не стало поздно? — совершенно искренне предложил гоблин. — Я ведь не со злом пришел.
В ответ шаман услышал только несколько бранных слов. Он посмотрел наверх. Минору, упиваясь учиненной резней, убивал беззащитных арбалетчиков одного за другим. Некоторые пытались защищаться кинжалами, но ящер просто растворял их оружие взмахом руки.
По лестницам к нему карабкались солдаты с оружием, прибежавшие из казарм на шум, но дракон только усмехался человеческими губами. Бежали туда и инквизиторы в бордовых балахонах, многие из которых на мгновение пораженно замирали, увидев де Десу во внутреннем дворе цитадели. Впрочем, чувство долга звало их на стены, и они отважно бросались навстречу гибели в попытке изгнать напавшую на орден потустороннюю сущность.
Неожиданно резкая боль пронизала все существо Гарба. Он удивленно посмотрел вниз и увидел черное от крови острие меча, выходящее из своего живота. Боль не могла сравниться с той, что он испытал в трюме окироша, но все же оказалась сильной. Внезапная слабость подкосила ноги, и шаман упал на колени со все еще торчащим из тела клинком.
Де Деса, словно в каком-то трансе, вышел из-за спины гоблина и подошел к командору.
— Я не предавал, — кротко сказал он. — Никогда. Могу ли я теперь надеяться на прощение?
Богумис начал что-то отвечать, но яростный женский вопль сотряс округу и заглушил его слова. Хуан обернулся, чтобы получить прямо в открывшееся горло отравленное лезвие ножа Рати. Обливаясь кровью, храмовник упал, а хапуга, позабыв про маскировку, бросилась к Гарбу. Прямо ей на голову с громким гневным криком спикировала большая белая птица и попыталась вцепиться когтями в глаза. Рати изловчилась и полоснула ножом и ее. Попугай упал чуть в стороне от мертвого хозяина, посмотрел на него напоследок укоризненно стекленеющими глазами и навсегда затих, поджав лапы к брюху.
Гоблин почти ничего не видел от боли. Аватара нелегко убить, но он так и не стал полноценным воплощением бога. Жизненные силы начали потихоньку вытекать из тела гоблина вместе с черной кровью. Сознание, однако, упорно продолжало цепляться за реальность. В прежние времена он бы давно валялся в обмороке, но теперь его словно что-то подпитывало изнутри, не давая провалиться в небытие. И все же он умирал и ничего не мог с этим поделать.
— Как ты, мой хороший? — склонилась над ним Рати.
— Слишком привык… верить всем, с кем путешествую, — прошептал обескровленными губами шаман, делая вынужденные паузы, чтобы не застонать. — Я забыл, что он не друг… только компаньон.
— Молчи! Побереги силы, милый мой! — девушка полезла в карманы одеяния Гарба в поисках каких-нибудь целебных снадобий.
Ничего, как назло, не находилось. В старом кафтане всегда было множество склянок с зельями, но сейчас гоблин облачился с наряд, сшитый для него эльфийским портным. Его карманы оказались пусты.
Гарб уже не мог стоять на коленях и завалился набок, все еще цепляясь за посох.
— Проклятье! — зарычала Рати.
Слезы бессилия потекли по веснушчатому лицу хапуги. Гарб умирал у нее на глазах, а она тоже забыла взять с собой самое важное и нужное.
— Посох! Используй посох!
Гоблин лежал и глупо улыбался.