На площади святого МаркаКолонны в мраморном строю.Мы повстречались с ним, два Марка,Вот он идет, а я стою.
Подумайте: такая сволочь!Шагает, тогу теребя…Вдруг говорит он: «Марк Самойлыч,Ты здесь! Приветствую тебя!»
Но я сказал, держась надменно:– От имени широких массЯ говорю вам откровенно:«Вы негодяй, товарищ Красс!»
Был мой удар подобен смерчу,И Красс в бутылку не полез,Пробормотал: «Ариведерчи,Синьор Лисянский!» – и исчез.
О резкости не сожалею,Да, я суров, непримирим,С тех пор я за «Спартак» болеюИ не поеду больше в Рим…
Узы
(Сергей Поликарпов)
Давно не дразнят сверстники меня.
Как некогда,
Рязанцем косопузым.
Неужто же
Слабей день ото дня
Роднящие с землею отчей узы?
Все сверстники моиВперед ушли,Во мне ж печальный поворот свершился.Давно я оторвалсяОт земли,Но так и ни к чему и не пришился.
Мне горько жальС землей роднящих уз;Ослабли узы, отгорел румянец…Неужто больше я не косопуз?А может быть,Я больше не рязанец?
Мой отчий край зовет меня, зовет…Чтоб кладовые чувств не оскудели,К земле я припадаюКаждый год,Буквально каждый год.На две недели.
Брат и я
(Игорь Шкляревский)
Мой младший брат меня сильнее.
Мой младший брат меня умнее,
мой младший брат меня добрее,
решительнее и храбрее!
Мой младший брат меня умнее:на мир не смотрит столбенея,не знает, что такое грусть,и крепок, как осенний груздь.
Мой младший брат не бил окошек,мой младший брат не мучил кошек,умом гораздо крепче брат:он, дьявол, хитрый, – не женат.
Тщеславный, злой, чему ж я рад, –тому, что брат меня сильнее?Нет, мой любимый младший братстихов не пишет! Он умнее…
Следы на снегу
(Степан Щипачев)
А на дворе
ночного снега
нетронутая белизна,
где даже пес еще не бегал
с нуждой собачьей после сна.
Зима. Рассвет.Морозно. Снежно.Уняла ночь метельный бег.И вот по-щипачевски нежноступаю я на белый снег.
Как утреннее солнце брызжет!Какая белизна везде!Со мною вместепесик рыжийвыходит. Может, по нужде.
Ну так и есть. Задравши лапку,остановился у куста.А я смотрю. На сердце сладко,какая в этом чистота!
Как это мудро, сильно, просто,загадочнее звезд во мгле.Вот песик. Небольшого роста –частица жизни на земле.
Иду, от радости хмелея,я удовлетворен вполне.Жить стало легче, веселееему. А стало быть, и мне.
Профессор, поэт и Анна
(Давид Самойлов)
Профессор Уильям Росс Эшби
Считает мозг негибкой системой.
Профессор, наверное, прав.
Профессор фон Остен-Бакен,Женатый на Инге Зайонц,Считает, что мозга не существует,А вместо него – опилки.Профессор фон Остен-Бакен,Конечно, большой ученый,И я бы с ним согласился,Когда б не соседка Анна.Узнав об этом случайно,Ко мне прибежала Анна,Похожая на мадоннуИстопница нашего жэка.– Какой-то там Остен-Бакен, –Кричала мадонна Анна, –Отрицает наличие мозга,А значит, и интеллекта!Да что же это такое,Объясните, мосье Самойлов?– Ах, боже, прошу вас, Анна, –Сказал я как можно спокойней, –Не стоит так волноваться.Присядьте, мы все обсудим. –Мы долго с ней рассуждалиОб экзистенциализме,О Сартре и контрапункте,Барокко и эклектизме.И наконец решили:Да хрен с ним, с профессором этим!Не стоит о нем и думать,Иначе наши опилки,Того гляди, отсыреют!..
Болезнь века
(Анатолий Заяц)
В серьезный век наш,
Горла не жалея,
Махнув рукой на возраст и на пол,
Болеет половина населенья
Болезнью с кратким именем футбол.
В серьезный век наш,Сложный, умный, тяжкий,Весь наш народ – куда ни погляди –Болеет нескончаемой мультяшкойС названием дурным «Ну, погоди!..»