Дэн усмехнулся, откинулся на спинку массивного кресла и растер затекшие мышцы шеи ладонью. Надо будет попробовать выбить клин клином. Снять какую-нибудь шлюху, а лучше трех и трахать их всю ночь напролет.
— Даниил Алексеевич, — после короткого стука в дверь, в кабинет заглянула секретарша Лена. — К вам посетитель.
Лебедев поднялся из-за стола и окинул Лену долгим взглядом. Или вообще можно никуда не ходить — развлечься, не отвлекаясь от работы. Хотя, нет. Потом еще, не дай бог, придется искать нового секретаря, а утруждать себя такими поисками Дэн не желал.
— Что за посетитель?
— Воронцова Юлия Николаевна. Она сказала, что вы знакомы.
Лебедев нахмурился. Это имя он действительно знал. Вернее, был наслышан о Николае Воронцове, что был в свое время акулой бизнеса. Правда, прогорел при весьма дурацких обстоятельствах и с тех пор слыл неудачником в их кругах. И кажется, сам Дэн ходил в одну гимназию с его дочерью.
Он растер лоб, пытаясь припомнить какую-то ускользающую деталь. Что-то, связанное с прошлым и этой самой Воронцовой. Но не мог — все расплывалось перед мысленным взором яркими, но бесформенными пятнами.
Что ей могло понадобиться от него? К нему часто приходили, отчего-то решив, что Даниил Лебедев возжелает стать чьим-нибудь меценатом. Может, и эта пришла просить помочь отцу? Он усмехнулся и отошел к окну. Лена так и стояла в дверях застывшей статуей, ожидающей указаний. Эта мысль отчего-то взбудоражила, только на месте женщины, готовой выполнять всего его приказы, нарисовалась совсем не секретарша.
— Скажи, что я приму ее минут через пятнадцать. Нет, лучше через полчаса. Пусть посидит и подождет. А если не дождется — скатертью дорога, — пожал он плечами, повернувшись ко входу в кабинет спиной. И когда дверь за Леной закрылась, вновь погрузился в настойчивые мысли.
И снова о ней — Юле, простой девчонке, которая стала навязчивой идеей и голодной потребностью. Где она сейчас? Кому еще дарит свои ласки? Забыла ли о нем сразу же, едва он скрылся с глаз?
Черт, это злило. Все, что он себе представлял, вызывало внутри самый настоящий пожар сплошь из самых противоречивых эмоций. И какого вообще хрена те, кому поручено искать Юлю, не чешутся?
Лебедев вздрогнул, когда позади тихонько скрипнула дверь. Дочка Воронцова, мать ее! Все же дождалась. Видимо, и впрямь, тема, на которую она хотела с ним переговорить, была для нее важной. Только вот ему было насрать — и на Воронцову, и на ее отца — почему-то Дэн был уверен, что предметом разговора станет именно он — и на повод, по которому эта девица оказалась здесь.
— У меня есть пять минут, не больше, — процедил он своему отражению в окне. Хотелось сразу расставить точки над «е», чтобы у Воронцовой не осталось никаких иллюзий на тему того, что ее тут рады видеть. И что по старой памяти — в которой, кстати, ей совсем не было места — сделают все, о чем она ни попросит.
— Я не отниму много времени, — раздался позади хрипловатый голос, и Лебедев застыл на несколько бесконечных секунд. После чего обернулся так резко, что хрустнули шейные позвонки.
Перед ним стояла Юля. Его Юля, которую он искал все это время. И то, что он чувствовал в данный момент, было не уложить ни в какие рамки нормальности, если они в принципе могли существовать в подобных обстоятельствах.
ГЛАВА 10
— А я ведь весь город едва ли не носом вспахал, — уведомил он ее, когда пришел в себя. — Рыл, как ищейка, которая хоть отголосок следа взять хочет.
Дэн подошел к Юле, а в голове его бились, словно бабочки, которым суждено вот-вот сдохнуть, тысячи вопросов.
Почему это именно она? Как оказалась здесь? Для чего? Тоже его искала?
— Я сама пришла, — выдохнула Юля, когда он приблизился на расстояние вдоха. Хотелось запустить пальцы в эти рыжие локоны цвета ранней осени, притянуть Юлю к себе и поцеловать.
— Я вижу, — улыбнулся Дэн и, в противовес своему желанию, сделал шаг назад. Оперся бедром на край стола и сложил руки на груди. — У тебя ко мне дело?
Он напомнил себе, что должен быть осторожнее. И дело вовсе не в покушениях. Юля уже успела занять все его мысли, и сейчас, когда понимал, что она сама к нему пришла, внутри рождался такой неуемный восторг, что Лебедев не узнавал самого себя. А это означало, что стоит выжать тормоза. По крайней мере, до момента, когда он поймет, зачем здесь Юля.