- Ты серьезно? - воскликнула Ребекка и рассмеялась. - Надеюсь, что ей не пятнадцать.
- Ей девятнадцать по человеческим меркам, - сухо проговорил Элайджа и сделал еще глоток. Этот разговор начинал напрягать. Несмотря на то, что отец в конце концов бы все равно обо всем узнал, Элайджа не хотел обсуждать эту тему раньше времени. Особенно - с Клаусом, который с таким счастьем злорадствовал, что у старшего Майклсона закралась мысль о том, что было бы неплохо периодически вот так радовать младшего братца. Всего лишь нужно было совершать вещи, которые отец назвал бы глупостью и недоразумением…
- Ты не знаешь самого интересного, сестра, - ухмыльнулся Клаус и поднял бокал с вином. - Эта счастливая студенточка-избранница нашего брата - ни кто иная, как последняя представительница рода Петровых…
- Катерина?! - не сдержалась Ребекка, и на ее лице появилось выражение крайнего недоумения и какого-то раздражения. - Эта высокомерная стерва? Серьезно, Элайджа?!
Элайджа тем временем сделал еще глоток, чтобы сдержаться и не швырнуть в Никлауса чем-нибудь тяжелым. Помолчав пару мгновений, он спокойно посмотрел на сестру.
- Обсуждения излишни, дорогая сестра. Это только мое дело.
- Только пока о ваших отношениях не узнал отец! - вспыхнула Ребекка и сжала руки в кулаки. - Ты подставляешь всех нас! Он будет недоволен… А когда отец недоволен, то…
- Я прекрасно знаю, что происходит, когда отец недоволен, - холодно заметил Элайджа и, отставив бокал в сторону, поднялся с места. - Это мои проблемы, и я сам с ними разберусь. Ваше дело - не попадаться под горячую руку отца.
На этих словах Элайджа уже хотел покинуть брата и сестру, как Клаус остановил его последней фразой.
- Майкл просил встретить его на полпути. Выдвигаетесь через час.
- Мы с Ребеккой? - переспросил Элайджа и приподнял одну бровь. - А ты?
Клаус скривился и усмехнулся.
- Я всего лишь паршивый бастард, не забывай, брат.
Элайджа нахмурился, но ничего не ответил. Развернувшись, он направился прочь.
*
Часы летели слишком медленно, а все потому, что Кэтрин узнала, что следующие два дня Элайджи не будет в Академии. Клаус хмуро сообщил, что он вместе с сестрой отправился навстречу отцу, но Кэтрин все же почему-то ощущала странное беспокойство. У них не было времени попрощаться, поэтому девушке удалось лишь поймать мимолетный взгляд куратора во время обеда.
Секунда за секундой, минута за минутой Кэтрин размышляла обо всем произошедшем, пытаясь найти разумное объяснение своей тяги к куратору. Никаких объяснений найти не получалось. Она просто чувствовала, что снова хочет оказаться в его руках. Снова хочет почувствовать поцелуи и прикосновения Элайджи. И самое ужасное, что даже от обычных мыслей Кэтрин так воспламенялась, что сердце начинало стучаться быстро-быстро, а на щеках появлялся румянец.
В последний вечер перед приездом куратора Кэтрин ложилась спать с непонятным предвкушением чего-то прекрасного. Закусывая губу, девушка никак не могла заставить себя перестать думать об Элайдже, его руках и губах, его теле, нависающем над ее хрупкой фигурой…
Когда раздался тихий стук в дверь, Кэтрин не сразу поняла, что вскочила с постели и в одной рубашке рванула к двери почти на автопилоте. Распахнув дверь, девушка застыла. Перед ней стоял куратор Майклсон: совершенно мокрый от дождя, который не прекращался вот уже несколько дней, и с жадностью впивающийся взглядом в Кэтрин.
Сердце девушки застучало так сильно, что, кажется, было готово вырваться из груди. Только сейчас, в этот момент, Кэтрин поняла, насколько сильно ей не хватало куратора эти два дня. Конечно, она не переставала думать о нем, но это было совсем не то…
- Привет, - прошептала Кэтрин и закусила губу.
Не произнося ни слова Элайджа ухватил девушку за талию и, притянув к себе, захлопнул дверь в ее комнату. Кэтрин, не теряя ни мгновения, потянулась к губам куратора, но он лишь нетерпеливо отпер дверь в свои комнаты и втянул девушку внутрь. Оставшись вне досягаемости чьих-либо любопытных взглядов, они наконец-то слились в глубоком поцелуе.
Кэтрин ощущала, как ее тонкая ночная рубашка пропитывается влагой от мокрой одежды куратора, но ей было все равно. Ее так сильно трясло от понимания того, что она наконец-то в его руках, ощущает его губы на своих губах, что все остальное отходило на второй, а то и третий план. Тем не менее, Элайджа заметил дрожь Кэтрин, поэтому прервал поцелуй, на что девушка недовольно простонала, хватаясь за мокрую куртку куратора.
- Ты дрожишь, - тихо проговорил Майклсон и покачал головой. - Наверно, мне стоило сначала привести себя в порядок, а потом идти к тебе…
- Нет! - почти прошипела Кэтрин и снова потянулась к губам куратора, но он остановил ее. Девушка недовольно нахмурилась и скрестила руки на груди. - Что еще?! Вас не было два дня, куратор Майклсон! Я имею право хотя бы на поцелуй?!
Элайджа несколько мгновений молчал, а потом чуть слышно рассмеялся. Пригладив волосы Кэтрин, он пальцами провел от шеи до груди девушки, заставляя ее задрожать с новой силой.
- Рубашка совсем промокла, - хриплым голосом проговорил Элайджа и, потянувшись к Кэтрин, добавил, - ее нужно снять.
========== 11. ==========
- Рубашка совсем промокла, - хриплым голосом проговорил Элайджа и, потянувшись к Кэтрин, добавил, - ее нужно снять.
Дальше все происходило так быстро и одновременно невыносимо медленно! Кэтрин мечтала о том, чтобы можно было растянуть эти мгновения на дни и недели. Но в то же время удавалось с трудом сдерживать свои порывы, чтобы действительно насладиться всем сполна.
Элайджа аккуратными движениями начал расстегивать рубашку Кэтрин, а она в свою очередь чуть ли разорвала на нем куртку и, вцепившись в рубашку, притянула ближе к себе, потому что даже минута без его поцелуев казалась сущим адом. Майклсон терпеливо ответил девушке на поцелуй, продолжая свои действия. Когда рубашка Кэтрин оказалась на полу, возле ее ног, Элайджа чуть отодвинулся, словно осматривая девушку, как произведение искусства. В свете луны, которая освещала комнату, Кэтрин показалась Элайдже действительно нереальной.
Девушка, понимая, что сейчас куратора лучше не беспокоить, позволила ему любоваться ею. Закусив губу, Кэтрин ощущала, как сердце стучится все быстрее и быстрее. Как же ей хотелось просто разорвать всю эту одежду на Элайдже и наконец слиться с ним душой и телом! Хотелось просто нежиться, плавиться в его руках, позволяя все, позволяя намного больше, чем все. Волна желания захлестнула Кэтрин, и она больше не смогла сдерживать себя. Снова оказавшись очень близко к мужчине, Кэтрин быстро расстегнула пуговицы рубашки и помогла Элайджа снять ее. Кинув быстрый взгляд на дверь спальни, Кэтрин попыталась оттеснить куратора в ту сторону, но, кажется, у него были иные планы. Потому что Элайджа легко поднял девушку за талию, заставляя ее закинуть ноги на его пояс, и понес явно не в спальню. Через мгновение Кэтрин почувствовала под собой гладь рабочего стола, а Майклсон удобно расположился между ее ног. Поразмышлять над этим у девушки времени не было, - Элайджа вернулся к настойчивым поцелуям, заставляя закрывать глаза и сдерживать стоны, готовые вот вот слететь с губ.
Подставляя шею и грудь навстречу губам Элайджи, Кэтрин потянулась к ремню на его брюках. Она ожидала, что сейчас он снова остановит ее, возможно, даже эти ласки немедленно прекратятся, но была готова рисковать. В конце концов до окончания действия крови оставалось всего несколько часов. Это не должно было останавливать Майклсона. Они оба хотели, чтобы близость наконец-то свершилась. И Кэтрин оставалось только гадать, кто из них хотел этого больше.
К легкому изумлению и удовольствию девушки Майклсон не остановился, и Кэтрин смогла беспрепятственно расстегнуть ремень. С губ Элайджи сорвался шумный вздох, и девушка задрожала от нетерпения. Освещаемая лунным светом комната давала Кэтрин шанс рассмотреть лицо куратора. Он смотрел на нее затуманенным взглядом, а теплые карие глаза, который сейчас казались почти черными, впивались в ее лицо. Закусив губу, Кэтрин поерзала на столе, пытаясь принять удобное положение, но Элайджа в этот момент словно сорвался. Выдержка и сила воли покинули его, потому что в следующее мгновение Кэтрин с легким вскриком была чуть приподнята, а ее трусики оказались где-то на полу. Что происходило дальше девушка могла сказать с трудом, потому что когда Элайджа прикоснулся пальцами к самому сокровенному, она могла лишь задыхаться от удовольствия, цепляясь за плечи мужчины и закусывая губу до крови.