Из музея был похищен большой камень, разбита витрина. Все шумно, громко, нелепо, заметно. Очень заметно! И все ломают голову: кому и зачем это могло понадобиться?!
Однако прежде чем Петухов с грохотом разгромил витрину и украл метеорит, из другой витрины был изъят, причем очень тихо — винты, на которых держалось стекло, были развинчены накануне! — камень не столь большой, но гораздо более ценный.
— Бриллиант? — догадался наконец Юра.
— Вот теперь вы угадали!
— А как же это осталось незамеченным?
— Он был заменен хорошей копией. Стразом. Винты снова крепко завинчены. А те тысячи долларов, которые я за него получил, и пошли на Прекрасную долину. Самолеты, помощники, снаряжение.
«Вот, значит, как все было… — Юра, морщась от боли, слушал самодовольные разглагольствования профессора. — Жаль, что я понял все слишком поздно.
Значит, первую экспедицию в «затерянный мир» организовал профессор Горчицкий, узнавший о нем, как выяснилось, от Василия Петухова. И, очевидно, поначалу Горчицким руководил чисто научный интерес. Возможно, он возомнил себя профессором Челленджером. Но потом крыша у старика поехала, и он собственноручно короновал себя властелином Прекрасной долины. Отцом обитающего там «народа».
Потом «чистая идея» профессора Горчицкого и «грязный бизнес» Васи Петухова сошлись в одной географической точке.
Но в определенный момент бурная коммерческая и уголовная деятельность Васи по эксплуатации открывшихся в Прекрасной долине возможностей стала профессору сильно досаждать, мешать. И Васи не стало».
— Когда же вы профессор поняли, что надо убрать Петухова? — вслух произнес Юра.
— Случайно… Я приехал к Петухову в Москву. Вонь у него в квартире была, как у заводчика спаниелей. Мои худшие предположения подтвердились.
Мы встретились с Петуховым неподалеку от его дома. Был уже вечер, на улице темно. Разговаривая, я подошел к нему вплотную и, не вынимая пистолета из кармана плаща, нажал на курок.
— Как же вы решились на такое, одуванчик?
— Да уж… решился… Вы, Юра, так же как и этот негодяй Петухов, собирались сделать Прекрасную долину местом приложения своих грязных криминальных коммерческих интересов, — продолжал между тем профессор, прохаживаясь возле костра. — И это уничтожило бы ее! По сути дела, вы собирались украсть ее у меня! Да что там у меня… У человечества. Вы хотели уничтожить этот дивный реликтовый уникальный уголок природы.
— Ну распелись!
— Такие, как вы, Юра, устраивают озоновые дыры, браконьерствуют, загрязняют окружающую среду, уничтожают природу…
— Вы на меня еще всемирное потепление и таянье айсбергов спишите, — пробормотал Юра. — Да не устраивал я никаких дыр. И вообще, Горчицкий… Какие-то у вас зверские способы защиты окружающей среды! Я, конечно, университетов не кончал, но как-то, знаете, коробит… Среду окружающую хотите спасти, а человека замочить — вам раз плюнуть! Прямо не профессор, а бандит какой-то… по моральным своим устоям. Это я вам, как милиционер, говорю.
— Вы жадная сволочь, Юрочка.
— Ну допустим. А вы?
— Что — я?
— Что ж дальше будете делать? Может, вы, как доктор Моро, тут свой остров-лабораторию хотите устроить, старый вы дурак? Какие-нибудь опыты по созданию леопардочеловеков?
— Хотелось бы… — хмыкнул Горчицкий. — Идея недурна. Вас бы, Юра, со свиньей скрестить. Чудное получилось бы создание! Никакого отторжения не произошло бы. Свинья вообще родственна людям по природе тканей. А вам, Юра, особенно.
— Значит, будете тут один? Один-одинешенек, старый вы хрыч? Король Прекрасной долины?
— Как сказать… Возможно, у меня найдутся и подданные. Вы ведь тоже кого-то здесь искали все время, Юрочка?
— Лохматые йети? Или струящие белесые червеподобные инопланетяне? Или уцелевшие потомки жителей Гаима? Вы поверили в них так же, как я и как Вася Петухов. А их нет! Их создало ваше больное, ваше бредовое воображение. Они существуют только в вашей фантазии. Вы же сами говорили про того художника, профессор. Он прав: не было бы фантазии, не было бы и проблем! Тут никого нет, профессор. Это фикция, мираж! Я умру. И вы останетесь один.
Профессор нахмурился, слушая Ростовского.
Но нахмурился он лишь на мгновение. Блаженная улыбка психа снова расцвела на его морщинистом лице:
— Вам не огорчить меня, Юрочка! Нет, не огорчить! Королевское одиночество — не чета вашему. Вы и не знаете, что это такое. Да вам этого и не понять.