Но вокруг никого. Двенадцать часов. Рабочий день. Тропинка за деревьями пустынна, на горке, с которой зимой катается на тюбингах малышня, ни души. Я один на один со своей ответственностью, со своим выбором, со своим давним кошмаром. Струшу — мальчик умрёт. И я никогда, никогда себя не прощу.
— Сейчас, малыш, сейчас. Успокойся. Я иду. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет…
Рыдая от ужаса, я опускаюсь на снег, ползу на животе, осторожно подтягиваюсь на руках. Прислушиваюсь. Только бы лёд не треснул, только бы не треснул.
— Держись, милый, держись. Я уже близко. Пока ты держишься, всё будет хорошо. Дрыгай ногами, как будто плывёшь.
Слёзы высыхают на щеках. Я ползу по-пластунски, загребаю грудью снег, тот лезет в лицо, забивается в ворот пуховика.
Ещё немного. Ещё чуть-чуть.
В пяти метрах от кромки льда я останавливаюсь.
Что теперь? Что делать?
Нужна палка, верёвка — длинная и прочная вещь, чтобы вытащить тонущего ребёнка.
Снова охватывает паника. Ничего нет! Вокруг только снег и лёд. Я должна что-то придумать. Быстро!
Приподнимаюсь и стягиваю через голову снуд, дрожащей рукой дёргаю за собачку молнии на куртке.
— Послушай меня, — говорю мальчишке. — Сейчас я кое-что тебе брошу. Ухватись за это и держи изо всех сил.
Подползаю к полынье опасно близко: куртка короткая. Я кидаю её дважды, прежде чем несчастному удаётся поймать рукав замёрзшими пальцами.
Мальчик всхлипывает, отплёвывает попавшую в рот воду.
— Молодец. Теперь, главное, не отпускай.
Что есть мочи я тяну пуховик и вцепившегося в него ребёнка. Пячусь, сажусь на лёд, стискиваю зубы и тяну. Мои руки такие слабые — боже, такие слабые! — но эту битву я не проиграю. Не имею права!
Ещё! Ещё!
Держись! Не отпускай!
Если он расцепит пальцы…
Если сил не хватит…
Если я не справлюсь…
Слишком страшные мысли, чтобы их закончить.
А потому я вою, хриплю, ругаюсь от ужаса и продолжаю тянуть из последних сил.
Руки, плечи, шея напряжены и болят. Дико, невыносимо.
Но я не сдамся!
Всю свою жизнь — всю свою глупую, бестолковую жизнь я будто шла к этому моменту. И теперь обязана забыть о страхе, о панике, о том, какая я в сущности слабая и нерешительная. И просто сделать то, что должна.
И я сделаю!
Сантиметр за сантиметром я отвоёвываю добычу у озера.
Спустя вечность мокрый дрожащий мальчишка распластывается на краю ямы.
— Ползи к берегу! — кричу.
Пытаюсь развернуться, неловко опираюсь на колено...
И слышу характерный треск.
Ледяная вода обжигает горло.
Глава 24
Холод впивается в тело тысячами острых иголок. Дыхание перехватывает. Голову будто сдавливает железным обручем.
Я в воде, в ледяной полынье. То, чего я боялась больше всего на свете, происходит прямо сейчас.
Сердце стучит отбойным молотком одновременно в груди и в висках. Одежда, мокрая, тяжёлая, тянет на дно. Я словно обвешана камнями, закована в доспехи. Проклятые сапоги! Проклятый объёмный свитер!
Как же холодно! Как холодно!
Сон. Это сон. Я постараюсь — и проснусь, поверну время вспять, окажусь на берегу, в тепле, сухая и невредимая. Не может, чтобы это происходило на самом деле. Так не бывает. Не со мной.
Я пытаюсь ухватиться за край полыньи, удержаться на поверхности, не уйти под лёд, но пальцы окоченели — не слушаются, соскальзывают с острых кромок, горят болью.
Я вытягиваю шею. Беспомощная, зову на помощь, кричу, раздираю горло истошным воплем.
Вокруг никого. Лишь мальчик, спасённый мной, неуклюже ползёт к берегу. А я одна. Брошена на верную смерть. Если помощь и придёт, то слишком поздно.
Оно того стоило? То, что я сделала ради чужого ребёнка? Оно того стоило?
«Стоило».
Я бы не смогла по-другому.
Я приказываю себе успокоиться, дышать глубже, медленнее. Здесь и сейчас я могу рассчитывать только на себя. Не выберусь сама — погибну.
А я хочу жить! О боже, как сильно, как неистово я хочу жить!
В голове калейдоскоп мыслей.
Ваня обнимает меня перед сном. С гордостью показывает собранную из лего машинку.
Запах чая.
Солнечный луч на страницах открытой книги.
Я не дочитала роман. Не дописала рассказ. Я должна выбраться и дописать! Должна увидеть сына и прижать к груди крепко-крепко.
Неужели я больше никогда его не обниму?
Мальчик доползает до берега и скрывается за деревьями, бежит в сторону домов. Только благодаря мне он жив. Благодаря мне вернётся к родителям, к маме, к своим игрушкам.
А я останусь на дне покрытого коркой озера.