— Отойди от нее, мать твою, — произносит Дэш, придя в себя от шока. — Ты уже достаточно сделал!
Он подходит ближе и опускается на колени рядом с ней. Трясущимися руками хочет дотронуться до сестры, но в самый последний момент одергивает себя.
— Пошел на хрен отсюда, Эш.
Нет.
Нет.
Но я не могу. И не буду. Даже если это будет означать конец нашей с Дэшем дружбы. Я выбираю Брайар. И буду выбирать ее каждый чертов раз, если придется.
Она до сих пор не очнулась. Разве она не должна уже прийти в себя? Я хочу поспорить с ним. Сказать, что я пытался защитить ее от него, а не причинить вред. Но, наблюдая за тем, как по деревянному полу растекается лужа ее ярко-алой крови, я понимаю, что это самый предельно ясный знак свыше. Я не подхожу ей.
— Уайтли! — выкрикивает Эдриан, она подпрыгивает от неожиданности и встречается с ним взглядом. — Выгони всех. Вечеринка окончена.
Она кивает, запаниковав.
— Сейчас же! — орет Эдриан, и она наконец-то выбегает из комнаты. — Дэш, приподними ее голову и плечи, но не двигай шею.
— Окей. Окей, я понял, — едва слышно произносит Дэшиелл, закрыв глаза.
— Келли, принеси чистое полотенце или любую другую тряпку. Нам нужно остановить кровотечение.
Я не хочу отходить от нее. Я чувствую, что если сделаю это… я просто не могу позволить этому повториться. С ней все будет в порядке. Она просто ударилась головой. Не обращая внимания на сковавшую грудную клетку и удушающий страх, на перепачканные кровью ботинки, я начинаю двигаться.
— Откуда ты все это знаешь? С ней же все будет в порядке? — слышу я голос Дэша, когда выхожу за дверь.
— Когда твоя мать работает врачом, то со временем ты что-то запоминаешь.
Я не слышу ответ Дэша. Я бегу по коридору в сторону ванной, в которой мы были буквально недавно. Черт, как так может быть, что прошло всего двадцать минут? Как все могло пойти наперекосяк за такой короткий срок? Я натыкаюсь на парочку — какому-то парню, сидящему на толчке, отсасывает рыжеволосая девушка — я ору на них, чтобы проваливали к чертовой матери. Они оба вскакивают, и он спотыкается о свои штаны, когда они спешно покидают ванную.
— Она еще не пришла в себя? — спрашиваю я, подкладывая полотенца под ее голову. Чем дольше она остается неподвижной, тем больше мной овладевает чувство животного страха. Белокурые волосы девушки прилипли к окровавленным щекам и ключице. Дэш зажал рану своей скомканной футболкой, чтобы остановить кровотечение, и позволил мне заменить ее на новое полотенце.
— Проклятье, где скорая? — в панике вопрошает Дэшиелл, и его слова эхом отдаются в моей голове. Такое чувство, что прошло уже несколько часов, когда на самом деле Брайар упала всего пару минут назад.
— Я пойду проверить, что все ушли и заодно дождусь скорую, — говорит Эдриан, оставляя нас с Брай.
— Я не могу… — начинаю я, но голос меня подводит. Я прочищаю горло и пробую снова. — Я не могу потерять ее. Она единственное хорошее, что есть в моей жизни.
— Хватит. Единственная причина, по которой ты все еще здесь, заключается в том, что сестра нуждается во мне прямо сейчас.
Я хочу сказать ему, чтобы он попробовал. Пусть, бл*дь, попробует заставить меня уйти. Так что мы ждем в напряженной тишине, время тянется бесконечно долго, пока парамедики, или врачи скорой помощи, или кто бы они там ни были, не вваливаются в комнату. Их шестеро, двое несут носилки.
Вслед за ними с побледневшим лицом влетает Натали.
— О боже! — вскрикивает она.
— Как долго она находится без сознания? — спрашивает врач.
— Я не знаю, черт, минут десять? — отвечает Дэш.
— Как ее зовут?
— Брайар Вейл.
— Брайар, ты меня слышишь? — спрашивает другой врач, присаживаясь и проверяя пульс девушки. Когда она не отвечает, он сильно нажимает кулаками на ее грудную клетку.
— Какого хрена вы делаете? — выкрикиваю я, едва удержавшись, чтобы не скинуть его руки. Мне кажется, что девушка шевельнулась, но это не точно.
— Я проверяю, насколько она в сознании. Она что-то пила?
— Нет, не думаю, — отвечаю я, но, черт возьми, не уверен в этом. — Она ударилась затылком об угол тумбочки.
Я указываю на тумбочку и понимаю, что никто даже не подумал убрать наркоту и прочее. Это реально последнее, о чем я сейчас беспокоюсь — эта дрянь не моя, — но неодобрительный взгляд, который бросает на меня медик, говорит о том, что мужчина полагает, будто он всех нас раскусил.
— Она не пила, — вклинивается в разговор Натали, сцепив руки. — Я предложила ей стакан пунша, но она поставила его на стол, не сделав ни глотка.