Примерно прикинув время, я решил не откладывать дело на завтра.
В палате я открыл Наталье бутылку воды, поправил подушку под её спиной по её же просьбе. Понял, что одна подушка делает ей только хуже. Поэтому, не мешкая, собрал со всех кроватей, что были в палате подушки, и подложил их все под спину Натальи, слегка придерживая ту и кайфуя от того, как она прижималась щекой к моему плечу и обнимала бицепс, чтобы удерживать себя в менее болезненном положении.
— Меня же за хулиганство выгонят из больницы, — улыбнулась она, зевая. Дышала она тяжело, отчего мне тоже становилось не по себе. С больными ребрами глубоко не вдохнешь.
— Не выгонят, я договорюсь. Ты поспи немного. Отдохни. Я метнусь в офис, закончу там кое-что и вернусь.
— Да зачем, Вячеслав Александрович, вам возвращаться? И вас, наверное, не пустят потом. Время посещения ведь ограничено здесь.
— Я договорюсь, — заверил я. — Тебе что-нибудь привезти? Расческу там, трусы чистые?
— Я же просила, не смешить меня, — схватилась Наталья вновь за ребра, а я мысленно пнул себе в затылок. — Но, честно говоря, от чистых трусов и одежды я бы не отказалась. Там была грязная лужа, так что…
— Так в чём проблема? Давай ключи, привезу тебе трусы. Или ты мои хочешь? Всё-всё! — спохватился я тут же. — Больше не смешу!
— В сумочке, в тумбочке, — выдохнула Наталья. Я достал её сумочку и почти сразу нашёл ключи с брелоком в виде футбольного мяча. Сын, видимо, подогнал. — Позвоните мне из квартиры, я скажу вам, что и где лежит.
— Понял, — кивнул я, убирая ключи в карман пальто, которое уже надевал. — Ты пока поспи. Скоро вернусь.
— Спасибо.
Конечно, ни в какой офис я возвращаться не собирался. Секретарь написала, что курицы оставили свои заявления у неё. Больше мне сегодня в офисе можно и не показываться.
Прежде чем поехать в квартиру Натальи, я завернул к гаражам, где по данной мне информации тот хрен с бугра оставляет свою машину в конце смены.
Около получаса я ждал у ворот этой драной организации. И, наконец, дождался тот самый грузовик с тем самым мудилой за рулём.
Выйдя из своей машины, я специально встал перед воротами, преграждая тому проезд.
— Эй, бля! Ты чё встал?! — кричал и сигналил водила, пока я, глядя на него через лобовое, стоял и молча ждал, когда тот выйдет из машины, чтобы я смог популярно всё ему объяснить. — Оглох, что ли? Или жить надоело?
Наконец, водила вышел, обогнул капот своего грузовика и попытался схватить меня за ворот пальто, чтобы увести с дорогу.
Но у него нихрена не вышло. Потому что едва он успел меня задеть, как я заломил ему руку и впечатал рожей прямо в то место, которым наехал на Наталью.
— Отпусти, сука! Ты кто, нахуй, такой?!
— Помнишь, как сбил сегодня девушку?
— Эта ебанутая сама под колеса лезла! — вопил тот. — Я её, вообще, не трогал.
— Ответ неверный, — я развернул его к себе, упер спиной в грузовик и от души всадил ему кулаком по харе.
Глава 33. Наталья
На долю секунду я подумала, что меня в самом деле выгоняют из палаты за то, что Славик стащил подушки со всех соседних кроватей, но потом оказалось, что меня просто переселяют в vip-палату.
Похоже, Смертину так сильно нравится быть главным, что в этом удовольствии он не отказал себе даже в больнице, решив, где мне нужно лежать.
Но, стоит отдать ему должное, лежать на кровати, которую можно настроить под себя парой кнопочек, одно удовольствие. И подушек мне дадут столько, сколько я захочу. А уж о том, что у меня здесь личная ванная комната, в той палате я даже мечтать не могла.
Поспать у меня особо не получилось. Из-за боли в ребрах, при которой расслабляться-то страшно. Думаешь, любой вдох, при котором существует риск вобрать чуть больше воздуха, доломает мои ребра до конца. И трещины стану полноценными переломами.
Глянув на часы, я примерно прикинула, что Федосеев уже должен был забрать Стёпку. Поэтому позвонила сыну по видеосвязи:
— Привет, Стёп, — улыбалась я сыну, который выглядел встревоженным. Всё-таки, отец не смог ему нормально всё объяснить.
— Мам! Папа сказал, что ты под машину попала! Ты чё, серьёзно? Ты ходить сможешь?
— Стёп, — вздохнула я, но улыбку на лице сохранила. — Со мной всё хорошо. Просто немного ушибла руку и бок. Вот, видишь? — пришлось показать сыну руку в гематомах. Если говорить ребенку правду, то не только словами. И желательно, не всю. — Даже не сломала её. Просто был сильный удар.
— Ну, ты, мам, даёшь! — облегченно выдохнул сын и поскреб пальцами затылок. — И когда ты теперь домой?