— Из больницы выпишут, жениться будем, Натах, — фоном я слышала, как он открыл холодильник, а затем зазвенела посуда.
— Не слишком ли большая жертва ради драников и сметаны?
— И тартара, — добавил Славик. — Я на мелочи не размениваюсь.
— Вы бы хоть запивали там.
— Не-а. Не хочу вкус перебивать, — причавкивал Славик. — Как себя чувствуешь? Поспала?
— Уже лучше, чем в самом начале. Поспала, кстати, в новой палате. Не подскажете, кто платит за «банкет»?
— Хуй я себя выдам, — пробормотал Славик. — А борщ умеешь?
— Умею.
— А солянку?
— Моё фирменное.
— Точно жениться придётся, Натах.
С лёгкой улыбкой я закатила глаза, а затем услышала, как зашумела вода. Оказалось, мой домовой весьма воспитан и моет за собой посуду сразу после трапезы.
— Спасибо. Было вкусно, — сказал он. — А теперь рассказывай, что брать надо.
— Так… кхм… для начала пройдите в мою комнату.
Я визуально попыталась прикинуть, что и где у меня лежит.
— Прошёл. Ты даже кровать заправляешь? Нахрена? Вечером же всё равно ложиться.
— Привычка.
— Плохая привычка, Натах. Ты за ночь, наверное, набздела под это одеяло будь здоров, а потом заправила всё с утреца. А постельку проветривать надо.
— Господи… — выдохнула я шумно и прикрыла глаза ладонью. — Поверить не могу, что я только что поверила в логичность этого рассуждения.
— Почему «рассуждения»? Я тебе только что совет дал, которым сам пользуюсь. Короче, рассказывай, что у тебе и где?
— Откройте шкаф, левую крайнюю дверцу.
— Открыл.
— Там на самой верхней полке среди сумочек есть розовый шоппер.
— Розовый жопер? Я не возьму! — категорически отрезал Славик.
— Мне нельзя смеяться. Перестаньте.
— Прости. Забыл.
— Взял я твой розовый жопер. Что с ним делать?
— Теперь положите в него черную свободную футболку. Она на две полки ниже. На полке с другими футболками. Нашли?
— Угу. Дальше что?
— Ещё на полку ниже лежат черные лосины.
— Нахрена тебе лосины? Тебе с твоими ребрами йогу нельзя, вроде.
— Это мне для того, чтобы завтра из больницы выписаться. Вся моя одежда грязная. А лосины не будут сдавливать меня.
— А, понял. Лосины взял.
— Ещё на полке ниже пижамы. Возьмите розовую она посвободнее. Там шорты и майка.
— Ты меня, вроде, за трусами отправила, Натах. Жопер уже почти полный, а трусов всё нет.
— Трусы в комоде, — выронила я и закрыла глаза, сгорая со стыда. Ни разу в жизни в моих трусах ещё не рылся никто, кроме мужа. Бывшего. — Откройте верхний ящик и, не глядя, возьмите первые попавшиеся. Не смотрите на них.
— Да делать мне больше нечего, смотреть на это красное, белое и черное месиво. Черные берём?
— Вячеслав Александрович! Ну, я же просила!
— Жопер ждёт, Натах. Черные?
— Черные, — буркнула я. — А теперь закройте комод и забудьте всё, что там видели.
— Да чё я, верёвок не видел, что ли? — фыркнул Славик. — Ещё что надо?
— Сдвиньте большую зеркальную дверцу. Там белая куртка на вешалке и внизу кроссовки. Тоже белые. Вроде, всё.
— Ты переехать в больничку решила? Постельное в жопер пихать?
— Это самое необходимое для того, чтобы переночевать в больнице.
— Ещё что-нибудь берём?
— Зубную щётку и пасту. В ванной. И, вроде, всё. Здесь в палате есть одноразовый шампунь и гель. Не вижу смысла нести всё это из дома.
— Тебя кормили там?
— Да. Приносили что-то. Но аппетита нет.
— Понял, — явно недовольно вздохнул Славик. — Скоро приеду.
— А вас впустят в больницу в такое время? Мне, наверное, придется спуститься? Или через медсестру…
— Кто меня там не впустит? — высокомерно цокнул Славик. — Сам зайду, куда мне надо. Мне сейчас главное, чтобы меня никто с твоим розовым жопером на районе не отпиздил.
— Им, кстати, удобно драться, если что, — улыбнулась я.
— Ага, и плакать. Ладно, Натах, скоро приеду.
— Хорошо, жду.
Глава 34. Наталья
Славик вошёл в мою палату.
Розовый шоппер определенно отлично подходил к его черной кожаной куртке, джинсам и кроссовкам. Даже футболку не поленился надеть вместо рубашки.
— Твои шмотки. Куртка, кроссовки, — перечислил он, оставив обувь у входа, а куртку на вешалке. — И жопер, — его он оставил на краю кровати у ног.
— Спасибо большое.
— И еда. Взял на свой вкус. Ешь. Отказы не принимаются, — Славик вынул из целлофановых пакетов контейнеры с едой и составил их на небольшой столик на колёсах. Снял куртку, оставил на вешалке рядом с моей и снял кроссовки. Оправил край футболки и вопросительно глянул на меня. — Мыться-то будешь?