Глава № 3 Свидетель
Руки дрожали. Они рефлективно продолжали сжимать удавку. Килл боялся, что как только он снимет её с шеи, дьявол скинет его с себя и искромсает ножом. С минуту он сжимал его запястье, пытаясь услышать пульс. Кажется, он больше не вернется. - Что я...наделал. Все должно было быть не так и не сегодня. Какой же я...- тихо взвыл он. Минут 20 он сидел на полу рядом с тушей дьявола и раскачивался, обхватив колени. Из прокушенной губы выступила капля крови. Во рту появился металлический привкус. Он уставился на нож, который был зажат в его правой руке, потрогал щеку, и на пальцах появилась кровь. Было немного странно сидеть, измазанным своей собственной кровью рядом с трупом дьявола, который не пролил ни капли. Кажется, он понял, что сейчас произошло - Килл перенёс незаживающую душевную рану на поверхность своего тела, как гной, вытянутый листом алое. Теперь все смогут наблюдать за тем, как рана затягивается и превращается в шрам. Он никогда не исчезнет, оставшись вечным напоминанием о прошлом. Килл будет помнить, что рана заросла и поэтому больше не тревожит его, но всякий раз, смотрясь в зеркало, перед ним будет этот шрам, как урок на всю жизнь: некоторые поступки оставляют шрамы не только на щеках, но и на душе, или том, что составляет суть человека. Его сердцебиение наконец сбавило темп. Он задумался, а когда пришел в себя, услышал, как бьется его собственное сердце, и почему-то перепутал его с сердцебиением дьявола. Он успокоился, только окончательно убедившись в том, что у него нет пульса, что Килл слышит всего лишь стук своего сердца. Ему срочно нужно было избавиться от тела. Снова это привкус крови на губах. Он осмотрелся. Его ДНК осталось на лезвии ножа и, возможно, на рубашке дьявола. Пару капель запросто могли впитаться в ткань. Нужно было избавиться от улик, главной из которых была эта мерзкая туша, раскинувшаяся на его столе. Килл с досадой отметил, что теперь ему будет трудно заставить себя спокойно за ним обедать. Придется продавать. Он представил, какое описание товара он мог бы составить для сайта, чтобы его продать. Вот если бы он написал, что за этим столом был убит сам Кеннеди, от желающих его приобрести не было бы отбоя. А если признаться, что на самом деле убитым был какой-то Люций, отбоя не было бы от сотрудников правопорядка и желающих засадить его за решетку, даже не поинтересовавшись мотивом его действий. Килл склонился над телом. На него смотрели два абсолютно безжизненных глаза. Теперь он убедился, что дьявол мертв. Даже он не смог бы так долго держать их открытыми. Килл опустил ему веки и наконец вздохнул с облегчением. Это не было каким-то жестом снисхождения и уж тем более почитанием умершего. Ему просто было неприятно смотреть на застывший кукольный взгляд, подобный тому, который он видел однажды в фильме «Дом восковых фигур». Камера крупным планом снимает лицо. На мгновение оно приходит в движение. Затем снова теряет признаки одушевленности. Но зрители уже поняли, что он жив... Килл не хотел, что бы с дьяволом случилось что-то подобное, и ему казалось, что закрыв ему глаза, он обезопасит себя от такой чертовщины, прекрасно понимая, что всё это детские страхи, не имеющие ничего общего с реальностью. На потертых джинсах и клетчатой рубашке действительно обнаружилось несколько капель крови. С нескрываемой брезгливостью он стащил с трупа штаны и рубашку, и держа их на расстоянии вытянутой руки, направился в зал. Языки пламени дожирали последние поленья. Ещё немного и камин бы потух. У Килла появилось странное чувство вины перед ним, как если бы это был кот, которого забыли покормить. - Сейчас, потерпи немного... - прошептал Килл, аккуратно подкладывая рубашку в костер. Пару минут спустя пламя вспыхнуло с новой силой, стремительно уничтожая улики в благодарность за столь поздний ужин. Покопавшись в чулане, он нашел два пустых мешка, в которые можно было положить тело. Конечно, было бы удобнее, если бы он расчленил его. Тогда могло хватить и одного. Поразмыслив над этим, Килл пришел к выводу, что просто не сможет методично распиливать дьявола на части, каким бы ужасным тот не был. Килл ведь не убийца. Убийцами называют тех, кто убивает людей и других животных. Того, кому раньше принадлежало это тело, нельзя было отнести ни к одной из этих групп. И, тем не менее, другие люди, взглянув на его оболочку, по ошибке могли принять его за человека. Поэтому для них Килл стал бы убийцей, который должен быть наказан. Он уже заранее понёс наказание, прожив с ним целых 9 лет под одной крышей. Он всего лишь сделал так, чтобы у этого наказания наконец-то появилась причина. Это убийство стало платой за годы прожитой жизни, за все те «услуги», которые он оказывал неродному сыну. Тело валялось у входа в квартиру. Верхняя часть в одном мешке - нижняя в другом. Килл приоткрыл дверь, и тут же её захлопнул. Не столько потому что из коридора доносилась чья-то непринужденная болтовня и писклявый лай маленькой собачки, сколько из-за того, что он вдруг вспомнил. КОНСЪЕРЖКА ВИДЕЛА ЕГО. Ладонь машинально стукнула его по лбу, да так, что на нем остался красный отпечаток. Он стал расхаживать из стороны в сторону, нервно покусывая костяшки пальцев. Что теперь будет? Эта милая пожилая женщина следила за теми, кто заходил в дом, и всегда справлялась на счет номера квартиры. Когда дьявола начнут искать (а они начнут, так как закон обязывает убедиться в живости и сохранности даже такого непотребства, как он), полиция обязательно обзвонит всех его родственников. Как только полицейские окажутся на пороге дома, старушка Мэри вряд ли спросит, кто они, но обязательно поинтересуется, куда они направляются. Вот тогда-то все и вскроется. Они узнают, что дьявол был здесь, что он направлялся в его квартиру и что его не видели выходящим из здания. Только он подумал, что все идет не так уж и плохо, как выяснилось, что он просто идиот. Его первый план был идеально продуманным до мелочей. Он осуществил бы его завтра, если б не поддался этому импульсу. Если б не впустил дьявола раньше времени. В висках пульсировало. Опершись на стену, он медленно спустился вниз и обхватил голову руками. Его взгляд рассеяно бегал по стенам и мешку с трупом, пока не остановился на огромном прямоугольном зеркале. Он вздрогнул. Нечто жалкое с земельным цветом кожи уставилось на него перепуганным немигающим взглядом. Его длинные волосы, которые почти касались плеч, были всклокочены. Покрасневшие глаза отлив