Конечно же, друзьям Саванны было разрешено остаться после того, как все остальные начали покидать заведение.
— Итак, что у тебя нового? — осторожно и с притворной небрежностью спросила Ханна, когда бар наконец-то опустел.
Саванна рассмеялась.
— О Боже, вы даже понятия не имеете.
— Конечно, не имеем, именно поэтому мы здесь, — сказала Эмма, закатывая глаза. Она была новым членом их группы, приехала два года назад как новый работник шахты и офицер по окружающей среде, но девушка так хорошо влилась в компанию, что иногда было сложно вспомнить, что она не была с ними ещё с окончания школы.
Саванна серьёзно посмотрела на трёх своих подруг. Кроме Говарда, её бабушки и матери Зака, они были единственными, кто знал правду об отце Хлои. Поэтому девушка знала, что они умирают от любопытства и волнения за неё.
— Ну, я наконец-то рассказала Заку о Хлое.
— Я так понимаю, всё прошло хорошо?
— Нет, не сразу. — Саванна посветила своих друзей во все детали, пока вытирала столики и мыла стаканы. Они задали ей кучу вопросов, на половину из которых у неё не было ответов.
— Постойте! Постойте! — в какой-то момент сказала Ханна. — Он и вправду поцеловал тебя?
Саванна заметила краем глаза, что Говард застыл, услышав вопрос, но не стала об этом думать. Он проявлял странную защиту в отношении неё с тех пор, как помог выйти более чем из одной тяжёлой ситуации.
— Да, поцеловал. И было так же горячо, как и раньше. Возможно даже лучше. — Она почувствовала небольшую дрожь, просто вспоминая об этом.
Молли завизжала.
— О, Боже мой, думаешь, он собирается вернуться сюда, чтобы быть с вами?
Саванне было немного неудобно от вопроса, потому что она не знала о его намерениях.
— Не знаю. Пока мы просто собираемся чаще общаться через видео звонки, чтобы он мог поздороваться с Хлоей, и я собираюсь посылать ему фотографии, и рассказывать о её достижениях. Он сказал, что вернётся на Рождество и тогда мы обсудить другие детали.
— Я очень рада за тебя и Хлою, — сказала Эмма. — А теперь, когда мы знаем всё, что должны знать, нам стоит разойтись. Я всех развожу и завтра мне нужно встать слишком рано, чтобы пойти на работу.
В будние дни таверна закрывалась в полночь, но они разговаривали ещё около получаса.
— Я почти закончила с уборкой, — сказала Саванна своим подругам. — Мы же увидимся с вами в эти выходные?
— Конечно.
Они помахали ей на прощание и покинули бар, болтая о том, как внезапно похолодало с наступлением октября. Саванна поставила последний стакан на сушилку, перевернув его, и бросила тряпку в ведро для стирки.
— Я так понял, что с Заком всё прошло хорошо? — тихо сказал Говард с противоположной стороны комнаты, подметая последний небольшой угол.
Саванна посмотрела на него.
— Да, всё потихоньку налаживается на столько, насколько можно ожидать. Я хочу сказать, его нет, но он сказал, что хочет быть здесь, и что найдёт способ так сделать.
— А как дела между вами двоими?
Саванна покраснела, хотя не могла сказать почему. Не то, чтобы она должна была что-то скрывать от Говарда.
— Я не совсем уверена, но, кажется, он заинтересован во мне также, как и в Хлое.
— Просто будь осторожна и не позволяй ему снова разбить тебе сердце, — посоветовал ей босс.
— Он раньше не разбивал мне сердце
— Ах, да?
Саванна отвернулась, не зная, что и думать об этом комментарии, и прошла в кабинет взять пальто и сумочку.
— Увидимся завтра вечером, — сказала она Говарду.
— Спокойной ночи.
Зак сидел в своём кабинете, уставившись на экран, не в состоянии сконцентрироваться. Был конец октября, и он уже почти месяц был вдали от своей дочери. Как такое возможно, что казалось, будто прошла целая вечность, тогда как он только недавно узнал, что у него есть дочь? Саванна была верна своему слову, присылая ему фотографии и видео, по крайней мере, один раз в день и отправляя сообщения о важных вещах в жизни Хлои. Та решила, что выросла из качелей для малышей и отказывалась кататься на любых других, кроме качелей для детей постарше. Хлоя узнала, что такое локоть и как говорят овечки. Она почеркала на листке бумаги, и Саванна подписала наверху: "Папа, я скучаю по тебе" и затем отправило ему письмом. Он с гордостью повесил его на свой холодильник. Если это было признаком её будущего, как художницы, тогда он мог с уверенностью сказать, что ей стоит выбрать другое хобби, но ему всё равно безумно понравилось.