Как не одобрит и занятия в группе Деверли. Какое-то время Алекс может позволить себе это невинное развлечение… А потом приедет отец и поставит жирную точку. Сначала он поговорит с Алексом, потом, вероятно, с ректором. Просто на всякий случай, для верности. До разговора с простым преподавателем генерал Каррингтон не опустится. И слава богу. Алекс испытывал к Деверли весьма смешанные чувства, но в любом случае она не заслужила выволочки за ошибку, которую не могла предсказать.
Вряд ли коллеги предупредили ее о том, как генерал Каррингтон видит участие своего сына в практических занятиях по драконоборству. А поскольку именно генерал Каррингтон вносит на счета академии трехзначные суммы… Бедная Деверли рискует вылететь с того места, которое недавно заняла.
Алекс задумчиво поглядел на тетрадный лист. Белые клеточки в нем теперь чередовались с синими, густо заштрихованными в строжайшем шахматном порядке. Пожав плечами, Алекс провел длинную извилистую линию, пририсовал к ней лист… зачеркнул кривое убожество и заштриховал следующую клеточку.
По-хорошему нужно бы самому уйти из группы. До того, как ситуация выйдет из-под контроля. Да, это сломает Деверли правильный расклад, группа с одним щитовиком — это не группа… Ну и хрен с ним. Это ведь действительно не группа. Просто кучка тупоголовых студентов, воображающих себя охотниками на драконов.
И один из этих студентов, на минуточку, Сэнди Уиллер.
Что многое говорит и о качестве подготовки в группе, и о педагогических талантах госпожи Деверли. Добросердечие уместно, только когда младенцам слюнявчики подвязываешь. В реальной жизни за гуманизм не дадут и ломаного медяка. Слабых сожрут первыми, добрых — вторыми. А выживут только сильные и жесткие, те, кто не позволяет себе делать глупости, руководствуясь совершенно бессмысленными эмоциями.
Голос отца в голове с металлическим лязгом чеканил максимы. Алекс ненавидел его. Этот голос. За то, что он никогда не затыкался. За то, что держал на поводке, строго поддергивая сворку. А еще за то, что голос всегда был прав.
Потому что слабых действительно сжирают. Нравится это Алексу или не нравится — таковы факты.
Либо ты займешь верхний этаж в иерархической пирамиде — либо навсегда останешься кормом для более сильных. Или ты, или тебя.
Может быть, именно поэтому Алексу так нравились охотники на драконов. Иерархия у них была предельно проста и конкретна. Никаких подковерных игр, никаких тайных недоброжелателей и завистливых взглядов в спину. Вот ты, вот дракон. Может быть, он тебя сожрет. В буквальном смысле. А может быть, ты его. Драконий окорок в можжевеловом маринаде удивительно сочен и нежен.
С чего Сюзанн вздумалось гулять на закате, Хизер понять не могла. По-весеннему сырой ветер, набрав скорость на пустошах, врывался в крохотный парк, словно кавалерийский полк — в женский монастырь. Деревья испуганно трепетали, заполошно всплескивая ветками, а темно-зеленые кусты бересклета неодобрительно покачивали давно не стриженными головами. Ветер залезал холодными пальцами за шиворот, трепал мгновенно рассыпавшуюся прическу, тонкими промозглыми струйками затекал в рукава. Но Сюзанн упорно шла вперед по дорожке, придерживая полощущий парус юбки, и Хизер, сжав зубы, следовала за ней. Вряд ли она могла называть Сюзанн своим другом… но девушка проявляла к Хизер искреннюю симпатию. А это чего-то да стоило.
— Может быть, полюбуемся закатом в другой день? Когда ветер утихнет? — попыталась воззвать к голосу разума Хизер.
— Нет! Мы должны прогуляться именно сегодня, — Сюзанн развернулась, и широкий воротник, взлетев белыми крыльями, хлестнул ее по лицу. — Сегодня закат будет невероятный!
— Ладно. Как скажете, — терпеливо согласилась Хизер, поплотнее запахивая редингот. — А почему мы не можем полюбоваться закатом из академии? Окна моей комнаты выходят как раз на пустоши…
— Но это же совсем не то! — многозначительно пошевелила светлыми бровями Сюзанн. — Мы обязательно должны прогуляться.
— А! Так вы хотите о чем-то поговорить! — сообразила наконец Хизер, и Сюзанн тут же прижала пухлый розовый пальчик к губам.
— Т-с-с. Давайте отойдем еще немного. К вон тому падубу, скажем.
— Почему нет? — Хизер, свернув с тропинки, двинулась к дереву напрямик, прокладывая путь сквозь траву. Сухие жесткие стебли бессильно хлестали ее по ботфортам, осыпаясь на черную кожу тусклой ржавчиной перепревших семян. Сюзанн двигалась за ней, аккуратно подобрав шерстяную юбку. Обойдя высоченный падуб, Хизер остановилась с подветренной стороны, прислонилась спиной к дереву и подняла голову. В глянцевой темно-зеленой листве виднелись кляксы ягод, бурые, как запекшаяся кровь. — И что же вы хотели сказать?