— А? — вздрогнул маг.
— Достань-ка, пожалуйста, эту странную штуку, которую нашла Иефа.
— Какую штуку? — хором спросили полуэльфка и планар.
— Серебряную, с листьями, из ямы.
— Ты хочешь сказать, что… — у Зулина загорелись глаза, и он принялся лихорадочно копаться в своей сумке.
— Вот тебе и «думай, что говоришь»! — гордо заявила Иефа. — Можешь не торопиться, господин начальник, я теперь вспомнила — там точно такая же надпись, как и здесь, только сильно затертая! Знать бы еще, что это за штуковина… Может, это какой-то магический жезл?
— Угу, — влез дварф, — волшебная палочка.
— Очень остроумно.
— Вот! — Зулин перестал копаться и торжественно выудил из сумки «волшебную палочку». Вся партия сгрудилась вокруг планара и принялась ее рассматривать.
— Нет, все-таки она немножко другая, — огорчилась Иефа после пристального четвертьчасового осмотра штуковины. — Но очень похожа. Вот эти руны, и вот эти тоже… — полуэльфка отобрала штуковину у Зулина и поднесла к надписи. — А вот этих рун на стене нет. На штуковине надпись длиннее.
— И что нам это дает? — разочарованно спросил маг. — Все равно прочесть не можем. А время идет. Я считаю, хватит уже топтаться. Приходим в боевую готовность — и внутрь!
— Успеем… — Иефа нахмурилась, сосредоточилась и принялась сравнивать две надписи. — В Бристоль мы все равно уже опоздали.
— Могла бы и не напоминать! — вышел из себя Зулин. — Если бы наша партия была хоть чуточку дружнее…
— Помолчи, — полуэльфка досадливо махнула рукой, не отрываясь от своего занятия. — Я с самого начала была против северного направления. Раз уж ты меня сюда притащил, так не мешай, по крайней мере, работать.
— И чем ты так занята, позволь узнать?
— Пытаюсь сделать выводы! — рявкнула Иефа и смерила Зулина таким гневным взглядом, что даже Стиву стало не по себе. — Во-первых, — сказала она чуть позже, заметно успокоившись, — как личность, немного понимающая в поэзии, могу вам сказать, что обе надписи — рифмованные. Надпись на штуковине в два раза длиннее, но первая ее часть полностью совпадает с надписью на башне, кроме той дварфской руны, которая обозначает «лесной народ». Я не изучала стародварфский, но мне кажется, что на штуковине вместо «дети леса» выбито что-то вроде «внук полей». Стив, посмотри, пожалуйста. Я понятия не имею, что это значит.
— Ну-ка, дай сюда, — заинтересовался дварф. — «Внук полей» — скажешь тоже! — расхохотался он, всмотревшись в полустертые руны. — В стародварфском эта руна обозначает людей, человека, землепашца — в общем, родичей твоих.
— Тогда совсем интересно получается… — пробормотала Иефа. — Ничего себе…
— Да говори уже, не тяни! — взорвался Зулин. — Что за балаган, в конце концов! Забудь уже про эффекты всякие, ты не на сцене, хватит паузу держать!
— А я любуюсь, — усмехнулся Ааронн. — Перед вами яркий пример трансформации личности под влиянием экстремальной ситуации. Если бы еще вчера утром кто-нибудь сказал Иефе, что она будет, сидя на траве у подножия заброшенной сторожевой башни, совершать лингвистические изыскания, не взирая на то, что в сорока минутах ходьбы от нее находится около сотни оживших мертвецов… Короче, она бы не поверила.
— Ме… Мамочки! — опомнилась полуэльфка. — Я постараюсь покороче, — испуганно сказала она и затараторила: — Получается, что четверостишие на стене и восьмистишие на штуковине действительно написаны на трех языках: староэльфском, стародварфском и старом имперском. В первой строчке понятны только две последние руны — дварфская руна угрозы и эльфская охранная руна. Вывод: либо эта башня охраняет мир от какой-то беды, либо что-то в этой башне охраняет мир от какой-то беды. На штуковине то же самое. Во второй строчке понятна только дварфская руна, обозначающая эльфов. То, что это эльфская башня, было понятно с самого начала. Но важно не это, а то, что на штуковине вместо «лесного народа» выбит этот самый «внук полей», над которым так смеялся Стив. Значит, штуковина хоть и связана очень тесно с башней, но не принадлежит ей напрямую. Штуковина, я думаю, вообще шире по своему значению. Дальше… — Иефа остановилась, глотнула воздуха и затараторила еще быстрее. — Дальше третья строчка, в которой на старом имперском упоминаются «сын гор», то есть дварф или гном, я не знаю точно, и собственно сам «человек», а на штуковине «сын гор» заменен на «дочь леса», то есть на эльфку. Постоянное повторение триединства, понимаете? Три башни, три культуры, три языка, дварф, эльфка и человек, три составляющих элемента одного целого! А в четвертой строчке — сразу — эльфская руна единства, объединения, а в конце — имперское слово «сдержать», или «задержать», или «удержать», я не знаю точного значения, и сразу за ней — дварфская руна воды! Вода — это озеро, оно мертвое, значит, угроза, о которой говорится вначале, находится или в нем, или под ним, и чтобы сдержать эту самую угрозу, должны объединиться три народа или представители трех народов: дварфов, эльфов и людей. А поскольку у нас тут три башни, и поскольку эта башня — эльфская, то совершенно ясно, что две остальные — дварфская и человеческая! Кажется, все. — Иефа обвела взглядом обалдевших спутников и слегка смутилась. — Чего вы на меня так смотрите? Я действительно старалась покороче…
— Как — все? — пришел в себя планар. — А как же сама штуковина? Для чего она? И что за угроза в этом озере? И на фига тут эти башни — как они могут сдержать угрозу? И самое главное — где та самая ценная информация о ловушках, про которую говорил Ааронн?
— Отвечаю по порядку, — насупилась Иефа. — Во-первых, не знаю, во-вторых, не знаю, в-третьих, не знаю, в-четвертых, спроси у Ааронна!
— Послушай, дорогая, в таком случае, я не понимаю, к каким выводам ты пришла?
— Я пришла к одному единственно верному выводу: нужно линять отсюда как можно скорее! — заорала полуэльфка, ойкнула и испуганно оглянулась. — Потому что ввязываться еще в одну темную историю — непозволительная роскошь! Мы и со старой еще не развязались! — гораздо тише, но не менее яростно выпалила она.
— Решать, куда нам ввязываться, а куда не ввязываться, буду я! — сверкая глазами, прошипел Зулин. — А ты меня уже достала своими истериками, страхами и капризами! Не забывай, пожалуйста, кто здесь начальник, а кто подчиненный! Мы заключили сделку, и будь добра молча отработать тот незаслуженно высокий гонорар, который ты из меня вытрясла! Я тебя нанял, а значит, я буду распоряжаться твоей жизнью, твоим временем и твоими силами!
— Оооо… — Иефа вдруг успокоилась, выпрямилась и заговорила светским голосом, не повышая и не понижая тона. — Вот как ты теперь запел. Значит, ты меня нанял и будешь распоряжаться… Да?
— Да!
— Значит, кто платит, тот и заказывает музыку, да?
— Именно!
— Ну что ж, — полуэльфка ослепительно улыбнулась и протянула магу раскрытую ладонь, — плати.
— Иефа, ты в своем уме? — опешил Зулин. — Ты соображаешь, что говоришь, а главное, где и когда говоришь?
— Отлично соображаю, а особенно хорошо я соображаю, кому я все это говорю! — полуэльфка оставила тон светской львицы, и в голосе ее зазвучал металл. — А вот у тебя, похоже, с соображением проблемы. Погоди, я сейчас все тебе разложу по полочкам. Зулин, дорогуша, тебя никто не тянул за язык, но раз уж ты сам затронул эту тему, напомню: уважаемый господин и повелитель, ты нанимал меня на две недели. Срок истек три дня тому назад. Я абсолютно свободна. Поэтому не надо рассказывать мне про начальников и подчиненных. Запомни, последние несколько дней я участвую в этом походе исключительно ради хорошего отношения к тебе, и не в твоих интересах это отношение портить. Потому что я со спокойной душой развернусь задницей к этим башням, зомбухам и совомедведям и отправлюсь в Бристоль — небось, не пропаду по дороге. Конечно, в этом случае я рискую не получить второй половины гонорара, но ты не переживай: я компенсирую все до последней монетки, соорудив пару-тройку баллад о том, каких простофиль и недоумков отправила Магическая гильдия на поиски мирогляда. Погоди, это еще не все. Заруби себе на носу: тот факт, что я еще нахожусь рядом с тобой, должен вызывать в тебе чувство огромной благодарности, и никак иначе. А пока, будь добр, выплати мне семьдесят золотых, и мы будем в расчете.