Иефа не успела понять, что происходит. Еще минуту назад, занавесившись от всех пшеничной шевелюрой и твердо решив не прислушиваться к спору сопартийцев, она выпутывала из волос сухие корешки и размышляла о том, что хватит с нее нападок и претензий, хватит с нее попыток разобраться в характере Стива, хватит с нее бесполезных обсуждений ситуации и вообще — с нее хватит! Она как раз додумывала эту бунтарскую мысль, когда плиты под ее ногами дрогнули, а со стороны саркофага донесся пронзительный вой, переходящий в ультразвук. Иефа откинула назад волосы, услышала исступленный крик Ааронна «Ложись!», подняла глаза и, прежде чем рухнуть плашмя на плиты, успела поразиться ненависти, полыхавшей в глазах высокой черноволосой призрачной эльфки, которая возникла из пустоты и зависла в воздухе над саркофагом. Над головой Иефы пронесся огневик, врезался в стену и взорвался. Во все стороны полетела горячая каменная крошка, запахло паленым. Полуэльфка задохнулась от боли и запаха, поняла, что горят волосы, закричала и покатилась по плитам, пытаясь сбить пламя.
Стив неистово матерился, прижавшись к холодному боку саркофага. Взбесившийся призрак эльфки выл и швырялся огневиками в барда, Иефа падала и уворачивалась, но Стив понимал, что долго она не продержится. Огневики летели один за другим, одежда полуэльфки дымилась, ее лоб и правая скула были рассечены осколками и сильно кровоточили, и, глядя, как все более медленными и неуверенными становятся ее движения, дварф понял, что кровь заливает глаза. Полуэльфка металась по залу всего в десятке шагов от пролома в стене, но то ли не видела его, то ли ничего не соображала со страху — во всяком случае, она даже не пыталась как-то приблизиться к спасительной дыре. «В нору! В нору! Прячься, твою мать!», — оглушительно орал Стив, но вой призрака перекрывал любые звуки.
Все попытки выбраться из-за саркофага заканчивались стеной огня, вырывающегося из рук призрака. У Стива уже дымилась борода, он начисто лишился бровей и, кажется, окончательно сорвал голос, когда почувствовал, как Ааронн трясет его за плечо. Проводник прокричал что-то прямо в ухо дварфу, но из его слов Стив разобрал только одно — «конструкт». Убедившись, что дварф его не понимает, Ааронн указал на железного рыцаря, потом сделал вид, будто хватает кого-то в охапку, а потом очертил в воздухе круг. Стив с досадой стукнул себя по лбу и начал выкрикивать команды, изо всех сил надеясь, что конструкт обладает более тонким слухом, чем бард, и уж точно не способен теряться и впадать в панику.
Иефа поняла, что это уже все. Это уже насовсем, и никаких игр, и даже поплакать над собой не получится, потому что следующий огневик сожжет глаза, и сердце остановится от боли, и будет хорошо, если все получится именно так, если не придется кататься по полу воющим факелом, утратив разум. Глаза слипались от залившей их крови, и приближение огневика Иефа ощущала скорее инстинктивно, по накатывающей волне жара, но долго ли еще так? Три, может быть, пять минут, а потом — факел?
У полуэльфки кружилась голова, в ушах звенело, вой призрака смешивался с хриплыми криками Стива, но что он кричит, Иефа понять не могла, да и не пыталась. Ноги подкашивались, и стоило большого труда подняться, чтобы бежать — куда? — Иефа закашлялась, ловя ртом горячий сухой воздух, почувствовала приближение огневика и шарахнулась в сторону. Раздался взрыв, каменный осколок впился в щеку, Иефа пошатнулась, начала падать, подумала, что от следующего уже не увернется, и приготовилась умирать, но просчиталась. Мимо ослепшей и оглохшей полуэльфки вихрем пронесся конструкт, стуча железными пятками по плитам, сгреб ее, как сноп сена, и, не сбавляя темпа, зигзагами помчался к пролому в стене.
Призрачная эльфка взвыла с удвоенной яростью и послала в след конструкту огненную стену. Стив зарычал, в отчаянии схватил себя за бороду и зажмурился, молясь Мораддину, чтобы «механизьм» успел. Прошло томительных три секунды, и Зулин с Ааронном взорвались торжествующим ревом, от которого Стив оглох окончательно. Он осторожно выглянул из-за саркофага, и сам не удержался от восторженного вопля, увидев, как в проломе мелькнули и скрылись ноги полуэльфки.
Призрак крутанулся вокруг своей оси и перешел на ультразвук, швыряя в прыткого конструкта огневики с перерывом в полсекунды. Железный рыцарь описывал круги вокруг саркофага, скрипя и дребезжа так, что ясно было: это последняя гонка в его долгой механической жизни. Стив переглянулся с эльфом и магом, кивнул, дождался, когда конструкт уведет огонь в сторону, и побежал к пролому так быстро, как никогда еще не бегал. На полпути его обогнал эльф, а еще через несколько шагов маг, и к дыре Стив прибыл последним. Уже перебравшись через каменную кладку, он на долю секунды замешкался и увидел, как очередной огневик отшвыривает конструкта к стене. Железный рыцарь впечатался в камень и рухнул, так и оставшись лежать дымящейся грудой металла. Стив горько вздохнул и быстро полез к поверхности.
— Святая задница, я на ящерицу похожа! — простонала Иефа, изучив свое отражение в треснувшем походном зеркальце. Стив с жалостью глянул на барда и вздохнул. Лицо полуэльфки было покрыто коркой запекшейся крови, а от длинных пшеничных волос остался скрученный жесткий «ежик». Иефа тронула обгоревший затылок, коснулась макушки, висков, растерянно посмотрела на подушечки пальцев, как будто не верила собственным ощущениям, села на траву и расплакалась. Слезы потекли по щекам, оставляя узенькие светло-красные дорожки; оттопырились и стали вдруг как-то очень заметны острые уши, неожиданно тонкой и беззащитной оказалась шея. Стив шмыгнул носом, мысленно обругал себя размазней и нюней, но это не помогло.
— Иефочка, ну, ты того… Не расстраивайся так… — неуверенно попытался утешить полуэльфку Зулин. — Подумаешь, волосы… У Стива вон полбороды сгорело — он же не плачет… Отрастут когда-нибудь.
— Стив! Стив — воин! — отчаянно крикнула Иефа, размазывая по подбородку страшную смесь из слез, пыли, копоти и крови. — Ему плевать, целая у него борода или нет! Его не за бороду уважают! Стив — воин, ты — маг, Ааронн — друид, следопыт, проводник и черт его знает еще кто! Вы все — кто-то! А я? У меня только и было, что лютня, смазливая мордашка и толстая коса! А теперь у меня ничего нет — ни лютни, ни внешности!
— Иефа, возьми себя в руки, — строго сказал эльф, принявшись за ее порезы. — Это глупо, реветь из-за прически. Ты выжила — скажи спасибо.
— Ты не понимаешь… — жалобно прошептала полуэльфка. — Вы все не понимаете… Да и не поймете — я слов таких не знаю, чтобы объяснить… Это была… броня! Доспех… В большинстве случаев, когда мне оказывали уважение, помогали мне, защищали меня… Не из-за моих песен! А потому что я умею посылать в зал такие улыбки, от которых у мужиков ноги подкашиваются… Это противно. Но это данность, я пряталась за этими чертовыми улыбками, как за забором, а теперь…
— А теперь хватит распускать сопли! — процедил Ааронн. — Теперь ты наконец-то перестанешь носиться со своей мнимой неотразимостью и займешься делом! Теперь в сложной ситуации ты будешь думать о том, как ее решить, а не выбирать наиболее изящную позу для обморока! Теперь, к всеобщей радости, ты забудешь, что такое истерики, потому что если капризной красавице их еще можно простить, то лысой уродине со шрамами — вряд ли! И, наконец, теперь, если не хочешь быть похожа на дрожжевое тесто, ты перестанешь крутиться и дашь мне спокойно промыть твои смешные царапины, чтобы они не загноились. Я достаточно ясно выразился?
Зулин и Стив, у которых от изумления челюсти болтались в районе солнечного сплетения, дружно перевели взгляд на Иефу и дружно со стуком захлопнули рты. Она в упор смотрела на эльфа, и глаза у нее были абсолютно сухие и белые от ярости. Стив нащупал рукоять топора, Зулин пошарил вокруг рукой в поисках арбалета. Эльф невозмутимо обрабатывал порезы.
— Я тебя ненавижу, — очень тихо сказала Иефа.
— Это твое право, — ответил Ааронн.