Промучившись с полчаса, Иефа скептически осмотрела кошмарное сооружение из веревок и веток и подумала, что в такие силки может попасть только впавший в маразм пингвин. В прочем, начинать все сначала смысла не было. Полуэльфка вздохнула, отряхнула землю и веточки с колен и отправилась в лагерь.
Стив давно так не веселился. Насобирав топлива, он развел костер и уселся неподалеку, наблюдая за магом. Зулин имел вид важный, загадочный и чрезвычайно сосредоточенный, отчего становился похож на двухлетнего карапуза с деревянным игрушечным ведерком в руках.
Неизвестно, о чем думал и на чем сосредотачивался Зулин, но первым его творением стала большая чугунная утятница на ножках, которая убежала с поляны с истерическим кряканьем. («Вот так появляются бестии, — прокомментировал Ааронн — создай еще одну такую же, только мужского пола, и они начнут размножаться». Зулин буркнул, что первый блин всегда комом, и главное — не результат, а то, что он понял принцип. Стив предложил делать ставки.)
Потом настал черед молотка с коровьими ушами и хвостом, который мычал и наскакивал на своего создателя явно с агрессивными намерениями. Разрубленный дварфским топором на четыре части, молоток издал предсмертный стон и издох. Зулин вытер пот со лба и высказался в том смысле, что отбивные — не самая полезная пища, а вот если сделать фаршированную щуку… И тогда эльф не выдержал. Разъяснив при помощи жестов и мимики, что он думает о магических способностях командира, Ааронн сосредоточился, сформировал внушительных размеров каплю над котелком, в который она с шумом и плеском свалилась, наколдовал горку невразумительных фиолетовых ягод, похожих на гибрид сливы и клубники и… Иссяк.
Стив разочарованно посмотрел на ягоды, укоризненно — на мага, сочувствующе — на побледневшего эльфа и с надеждой — на Иефу.
— Что? — настороженно спросила полуэльфка, убедившись на всякий случай, что взгляд предназначен именно ей, а не кому-то, кто стоит за ее спиной.
— Ты, кажется, силки ставила или что-то вроде того?
— Ну и что? — Иефа почувствовала, что именно сейчас ей меньше всего хочется вставать и идти куда-то в заросли проверять силки.
— Часа два прошло уже, — сообщил Стив. — Надо бы посмотреть — вдруг кто попался?
— Стив, не смеши меня! Ну какие силки, о чем ты говоришь?! Я тебе без всяких проверок говорю — они пустые! Просто потому, что я не умею их ставить!
— Так ты чего, получается, — грозно нахмурился дварф, — даром моток отличной бечевки извела?!
— А меня кто-то слушал?! — искренне возмутилась полуэльфка. — Когда я вам битый час талдычила: не умею! Что вы мне сказали? «Лучше тебя с этим никто не справится!» «С таким учителем, как Ааронн, точно все получится!»
— Ну и правильно сказали, — вмешался Зулин. — Ты же наполовину эльф, для тебя лес — открытая книга, в которой все понятно… Тебе просто лень идти.
— Да, мне лень! — полуэльфка чуть не плакала. — Уже темнеет, и пока я буду ходить туда-сюда, — заметьте, без всякой пользы — стемнеет окончательно, а я достаточно набегалась сегодня и устала не меньше вас!
— Иефа, ты есть хочешь? — мрачно спросил Ааронн.
— Хочу.
— Тогда иди и не трать время на разговоры. Кто знает, может, нам крупно повезло, и в твои… хм… сооружения попал какой-нибудь сумасшедший заяц.
— Не попал!
— Иефа!!
«Сумасшедший заяц. Сумасшедший заяц! Еще немножко, и у вас в партии будет сумасшедший бард без лютни! Охамели окончательно. Пророческие сны — еще туда-сюда, ладно, драться с мужиками на равных — тоже можно пережить, так получилось, ничего не поделаешь, зомби, некроманты, башни, призраки, бешеные лианы, волки, мертвые озера, мутанты, гибберлинги — это еще куда ни шло… Но силки!..» Иефа остервенело отпихивала ветки, так и норовившие выколоть глаз или впиться в щеку. Конечно, логика в словах мага была, Иефа чувствовала лес, и ночевать на охапке опавших листьев ей было не в первой, но что касается искусства сооружения ловушек… Ночуя в лесу, Иефа предпочитала пользоваться чужими капканами, а не устанавливать свои.
Не доходя до нужного места шагов двадцать, полуэльфка остановилась и настороженно прислушалась: судя по треску веток и невразумительному бурчанию, в силки все-таки попался какой-то совершенно безмозглый зверек и теперь изо всех сил пытался высвободиться. Иефа тряхнула головой, отгоняя непрошенную жалость, и решительно пошла на звук.
Выглянув из-за дерева, Иефа несколько подрастеряла свою решимость, потому что существо, возившееся в бечевочной паутине, было отнюдь не маленьким. То есть, оно, конечно, не было гигантским или даже просто огромным, но все-таки для сумасшедшего зайца или, скажем, куропатки казалось великоватым. Иефа мысленно поставила себя рядом с существом и совсем расстроилась — даже по самым скромным расчетам неожиданная добыча макушкой доходила полуэльфке почти до середины бедра, а Иефа нигде и никогда раньше не слыхала о куропатках таких размеров.
В голове появилась заискивающая мысль о возвращении в лагерь за подмогой. Иефа нахмурилась и собрала волю в кулак. В конце концов, существо, запутавшееся в силках, не могло быть опасным. Во-первых, если оно попалось в такую ловушку, значит, оно не очень умное. Во-вторых, если до сих пор не разорвало бечевку, значит, не очень сильное. В-третьих, если не смогло выпутаться, значит, не очень ловкое. И, наконец, в-четвертых, судя по тому, как жалобно оно курлычет, не очень храброе.
Подбодрив себя таким образом, Иефа вытащила меч из ножен, дала себе честное-пречестное слово, что не будет смотреть существу в глаза, и пошла к силкам. Услышав приближающиеся шаги, существо заполошно заухало, задергалось, забило передними лапами и вдруг, повернув голову на 180 градусов, посмотрело на барда в упор. Иефа пискнула и выронила меч. В сгущающихся сумерках на полуэльфку смотрели, печально моргая, два совиных глаза и поблескивали желтым. Существо повело маленькими круглыми ушками, открыло крючковатый клюв и жалобно забурчало.
— Мамочки мои… — прошептала Иефа, совершенно растерявшись. Детеныш совомедведя затих и принялся доверчиво разглядывать полуэльфку.
— Мамочки мои, — повторила Иефа просто для того, чтобы что-нибудь сказать. — Мамочки мои… Как же ты сюда попал?
Детеныш подрыгал лапокрыльями и запутался еще больше.
— Погоди, не шевелись… — Иефа подняла меч и принялась осторожно разрезать бечевку, невообразимым образом опутавшую совомедведя со всех сторон. — Это же надо было так умудриться… Ты совсем маленький еще, да? А где же твоя мама?
При мысли о «маме» Иефе стало дурно, и она заторопилась, поминутно оглядываясь. Детеныш весело мотал головой и с любопытством совал клюв барду в руки. Иефа взмокла, распутывая особенно хитро закрученный узел на задней лапе совомедведя, и успела как следует обругать сопартийцев, за то, что они ее послали на такое опасное дело, и себя, за то, что согласилась, когда детеныш радостно ухнул и отряхнулся, сбрасывая с себя обрезки бечевки.
— Ну все, иди! — Иефа махнула на совомедведя руками и отошла на несколько шагов. — Иди к своей маме! Чего стоишь? Иди отсюда! Пошел прочь! Пошел!
Детеныш сел на задние лапы, прикрыл передними клюв и жалобно заревел.
— Ну, что ты? — испугалась полуэльфка. — Ну что такое? Перестань, пожалуйста… Все хорошо, все уже хорошо, никто тебя не обидит…
Детеныш перестал реветь, опустился на четвереньки и поскакал, смешно взбрыкивая задними лапами и переваливаясь, к Иефе, уткнулся широким лбом ей в колени и тихонько забурчал.