— Ого, — изумленно вскинула брови полуэльфка. — Вот угроза так угроза…
— Давай обойдемся без твоих плоских шуточек, — надулся друид.
— Ну как ребенок, ей-богу… — пробормотала Иефа и устало вздохнула. — Я невыносима… А сам? Семь пятниц на неделе, даром, что принц…
— Ты о чем? — удивился эльф.
— Определись, пожалуйста, как ты ко мне относишься, — раздраженно буркнула Иефа. — Я ужасно утомилась от того, что первую половину дня ты строишь мне глазки и ведешь беседу на равных, а после обеда внезапно начинаешь презирать, бранить и третировать. Давай, будет уже что-то одно, а то вот это твое туда-сюда несколько выводит из состояния душевного равновесия.
— Иефа, ты опять уходишь от темы! — шепотом воскликнул Ааронн, и, кажется, покраснел. В прочем, вполне возможно, что это были просто отблески костра.
— Это ты опять уходишь от темы! — вспылила Иефа. — Хочешь ответов — ответь сперва сам! По-моему, вполне честный обмен!
— Терпеть не могу меркантильных…
— Ааронн!
— Ну, хорошо! — эльф задумался на минуту. — Ты меня беспокоишь.
— В каком смысле?
— Во всех. И меня это бесит. Иногда мне хочется, чтобы тебя просто не было.
— Ну что ж, — Иефа неопределенно усмехнулась. — У нас с тобой полная взаимность.
— В каком смысле?
— Во всех. Иногда мне тоже хочется, чтобы тебя просто не было.
— Иногда?
— Иногда.
Ааронн надолго задумался, глядя в огонь. Иефа закрыла глаза и стала вспоминать слова песни, пришедшей откуда-то издалека, вроде бы и случайно, но это «вроде бы» было всего лишь неуклюжей отговоркой. Конечно, стоило бы поменьше врать — Иефа отлично знала, почему пришла эта песня, и про кого она. Вернее, для кого. И так не хотелось отвечать на вопросы.
— А сейчас? — неожиданно спросил Ааронн, все так же глядя в костер.
— Что сейчас? — не поняла полуэльфка.
— Сейчас тебе тоже хочется, чтобы меня просто не было?
Иефе вдруг стало грустно.
Сейчас я скажу, что нет, потом он обнимет меня за плечи, потом скажет какую-нибудь глупость… Или нет, для глупостей он не годится. Будет по-другому. Он обнимет меня за плечи, потом поймет, что такая позиция предполагает хоть немного лирики, а лирики ему совсем не хочется… Он загонит себя в угол, выбраться из которого можно только одним способом: начать говорить о работе. Он спросит, откуда же все-таки эта песня, и напомнит, что я обещала ответить. А потом в ходе беседы незаметно уберет руку, а еще через полчаса вежливо пожелает спокойного дежурства и отправится спать, а утром все будет, как раньше… Может, не отвечать?
— Так что сейчас? — настойчиво повторил Ааронн.
— Нет. Сейчас — нет, — машинально ответила Иефа.
— Мдаа… — задумчиво протянул эльф. — Сейчас тебе, по-моему, просто все равно.
— Мне не все равно! — вскинулась полуэльфка.
— Правда?
— Правда.
— Ты странная, — сказал Ааронн, обнимая барда за плечи. — Зачем ты все время врешь?
— Я не вру! — возмутилась Иефа, а сама подумала: «Действительно, зачем?»
Потрескивал костер, Иефа недоверчиво ощущала руку друида на своем плече, Ааронн смотрел в огонь, иногда украдкой поглядывал на полуэльфку, молчал и улыбался каким-то своим мыслям.
— Я думала о том рыцаре, — с мрачной решимостью сказала Иефа и внутренне съежилась, ожидая реакции.
— Послушай, — медленно произнес Ааронн, повернулся к полуэльфке и очень серьезно посмотрел ей в глаза. Иефа вздрогнула, напряглась: глаза эльфа оказались слишком близко, так близко, что видны были желтые искорки, пляшущие в глубине, и, наверное, если придвинуться еще ближе, можно будет прочесть мысли. — Я… Мне не очень хочется обсуждать это сейчас. Давай отложим рабочие разговоры на утро. Хорошо?
— Но ведь… — задушено пискнула Иефа. — Я же обещала…
— На утро, — шепотом по слогам повторил Ааронн.
Эльф придвинулся еще ближе, Иефе стало душно и страшно, казалось, что лицо Ааронна заполнило собой небо, и теперь, куда не посмотри — везде встретишь глубокий, чуть насмешливый взгляд, и везде будут подрагивать в предвкушении улыбки уголки тонких губ, и… «Мамочки, какой же он чужой!» — в панике подумала Иефа. Рыжие отблески костра плясали на щеке, и темная прядь на лбу, мешает…
Иефа осторожно, боясь спугнуть огненные блики, подняла руку и убрала прядь, и тут краем глаза заметила голубоватое свечение в воздухе над костром, и уже почти успела удивиться, когда Ааронн рывком вскочил на ноги и схватился за лук.
— Портал! — не своим голосом закричал эльф, натягивая тетиву.
Ничего не соображая, но повинуясь глубоко укоренившейся привычке, Иефа перекатилась в сторону, выхватила меч и застыла, вглядываясь в потрескивающий голубыми искрами воздух. Сонный всклокоченный маг, чертыхаясь, выпутывался из плаща, даже Стив открыл глаза и нашарил в темноте свой топор. На секунду в лагере все затихло, а потом ткань воздуха над костром с треском лопнула, выпустив невыносимо яркий свет, из прорехи вывалилось тело, рухнуло прямо в костер, взметнув искры и пепел, портал схлопнулся и исчез.
— Свет, Зулин, свет! — рявкнул Ааронн, коршуном бросаясь к нежданному гостю. — Иефа, костер!
В лагере поднялась страшная суета. Друид уложил прибывшего на свой плащ и принялся за лечение, Зулин спросонья перепутал светляка и огневик, за что был немедленно обруган, и принялся создавать светящиеся сферы одну за другой, непрерывно бурча, и остановился только тогда, когда над эльфом их повисло штук шесть. Иефа колдовала над раскуроченным костром, пытаясь привести его в божеский вид, и попутно изнывала от любопытства, строго приказав себе не лезть проводнику под руку.
— Ааронн, может, объяснишь… — начал Зулин, подойдя к эльфу.
— Отойди, — буркнул проводник. — Ты мне свет закрываешь, а у нее серьезные раны.
— У нее? — удивился маг.
— Отойди!
— Ну, ладно…
— Иефа, мне нужна твоя помощь.
— Зулин, кто там? — тихо поинтересовался Стив.
— Ты сам слышал, — слегка обиженно ответил маг. — Какая-то барышня. Очень это все подозрительно. И очень все это некстати. Только израненных незнакомок нам и не хватало для полного счастья.
— Израненная — значит, с кем-то дралась… — задумчиво проговорил Стив. — А с чего вообще он так всполошился? Бросился к ней, как к маме родной. Он что, ее знает?
— Спроси что-нибудь полегче, — попросил Зулин. — И желательно не у меня. Хотя обращаться сейчас к Ааронну я бы тебе не советовал. Бедная Иефа, я ей даже немножко сочувствую.
Стив посмотрел на мечущуюся от костра к подстилке полуэльфку, прислушался к сердитым окрикам друида и согласно кивнул. У Ааронна явно что-то не клеилось, и все попытки Иефы помочь не вызывали у него ничего, кроме раздражения. Проводник все повышал и повышал голос, а полуэльфка все ниже и ниже опускала голову, и Стиву подумалось, что вот еще чуть-чуть — и будет взрыв.
— Ты можешь сосредоточиться или нет?! — донесся голос эльфа. — Ты вообще способна взять себя в руки, или так и будешь трепыхаться, как глупая курица?!
— Я пытаюсь, честное слово, пытаюсь! У меня сил не осталось!
— Не надо пытаться! Надо делать! Толку от твоих попыток!
— Ты вообще меня слышишь? У меня не осталось сил, я все отдала, ты же сам видел! Я не знаю, почему так получилось!
— Почему так получилось?! Я тебе скажу, почему так получилось! Потому что во время лечения нужно думать о пациенте, а не мечтать о малознакомых мужиках сомнительного происхождения! Не можешь помочь — хотя бы не мешай!
— Отлично! — гаркнула вне себя Иефа, швырнула на землю какие-то скомканные тряпки и решительным шагом направилась к своему плащу. — На утро отложим, не хочу говорить… — донеслось до Стива и Зулина ее гневное бормотание. — Хрен тебе будут какие-то объяснения утром! Слова из меня не вытянешь! Хам, ничтожество!
— Ты смотри, как она взъярилась-то, — задумчиво сказал Стив. — Интересно, с чего бы… Слышь, Иефа, — позвал он уже гораздо громче. — Хватит бурчать, иди к нам, пожалуйся на жизнь горькую!