— Сам себе жалуйся! — огрызнулась полуэльфка. — Где мой совомедведь?
— У меня под боком храпит, как обычно, — усмехнулся Стив. — Да ладно тебе, иди сюда, поболтаем…
— Смотри, Стив, нарвешься… — шепотом предупредил Зулин.
— Может, нарвусь, а может, и нет, — философски пожал плечами дварф. — Двум смертям не бывать, как говорится.
— Ну? — воинственно уперев руки в бока, поинтересовалась Иефа. — Только сразу предупреждаю: будете меня нервировать, получите по тыкве! Оба!
— Ну что ты, Иефочка, никто не будет тебя нервировать, — Зулин вежливо уступил полуэльфке место на плаще и протянул походную флягу. — Вот, попей ромашки, здорово нервы успокаивает.
— Чего он взъелся на тебя? — спросил Стив.
— Того! — рыкнула Иефа, завинчивая флягу. — Потому что болван! Потому что у него сил не хватает эту фифу зеленую вылечить! А я во всем виновата!
— А что это он такое про мужиков малознакомых кричал? — осторожно поинтересовался Зулин. — Если не хочешь, не говори. Просто интересно…
— Это он про рыцаря кричал, — мстительно сверкнув глазами, процедила Иефа. — Наш драгоценный эльф не может пережить, когда что-то происходит помимо него. Я думала о Себе, сложилась песня, что-то пошло не так, и Ааронна вышвырнуло напрочь из процесса лечения, а я, такая сякая нехорошая, справилась сама. Так что теперь сил у меня нет, а собственных сил ему не хватает. Вот он и бесится.
— Погоди, — озадаченно помотал головой Зулин. — Я ничего не понял. Какой Себ? И кого вы лечили?
— Меня, — усмехнулся Стив. — То-то мне так хорошо. А я уж было подумал, что меня сон освежил. Меня лечили, а, Иефа?
— Ну, тебя, — смущенно буркнула полуэльфка и отвернулась.
— И на том спасибо.
— И все-таки я не понял… — начал маг.
— Что ты не понял? — взвилась полуэльфка. — Мы лечили Стива, я потратила все силы, и теперь не могу помочь Ааронну вылечить эту зеленую…
— Да почему зеленую?! — не выдержал Зулин.
— Да потому что дриада! — рявкнула Иефа. — Что вы думаете, стал бы он так носиться с простой деревенской девчонкой?!
Стив и Зулин дружно открыли рты, вместе и сразу забыв про странное имя, неосторожно произнесенное полуэльфкой. О дриадах Зулин только читал, правду говоря, читал совсем немного и очень лениво, а Стив только слышал, причем еще меньше и ленивей, чем Зулин читал. В понимании Зулина дриада должна была выглядеть… ну, как оживший куст, что ли. В понимании Стива дриады в принципе не выглядели никак. Если совсем честно, до этого момента Стив искренне считал всяческих там дриад, равно как и леших, водяных и русалок, чистейшей воды выдумкой.
— Дриада?! — хором переспросили маг и дварф.
— Она самая, — с досадой ответила Иефа и стукнула себя кулачком по коленке. — Хреново выглядит, порубленная просто в мясо, но дриада, ничего уж тут не поделаешь. Так что готовьтесь, парни, снова тащить носилки, потому что я эту красоту лесную нести точно не буду.
— Погоди, какие носилки?! — всполошился Зулин. — Причем тут носилки?! Мы не собираемся брать ее с собой!
— Оооо… — насмешливо протянула полуэльфка. — Это ты так считаешь. А на самом деле — еще как собираемся. Ааронн ее тут не бросит, оставаться и ждать, пока она окочурится… в смысле, оклемается… короче, ждать мы не можем, а на ноги он ее поставить не в состоянии. Так что понесете, как миленькие.
— Я с ума сойду… — жалобно пробормотал маг и схватился за голову.
— А кто на нее напал? Она говорит что-нибудь? — спросил Стив.
— Она без сознания, — вздохнула Иефа. — Зулин, хватит плакать. Подумаешь, дриадой больше, дриадой меньше… Зато Ааронн будет занят делом и перестанет всех нас пилить.
— Или ты сильно не любишь дриад вообще, или конкретно эту, — заметил Стив.
— Я никого не люблю, если ты обратил внимание, — отмахнулась полуэльфка. — Мой вам совет: ложитесь спать. Все равно Ааронн до утра возле нее сидеть будет.
— Но ведь нужно как-то решить, обсудить… — не унимался маг.
— Бесполезно, — отрезала Иефа. — Хочешь испортить себе настроение перед сном — вперед. Только не говори потом, что тебя не предупреждали.
— И все-таки эту дриаду ты не любишь как-то особенно, — задумчиво проговорил дварф.
— Спокойной ночи, Стив, — ледяным тоном произнесла полуэльфка.
Огонь был повсюду. Черный дым выедал глаза и забивался в легкие, кружилась голова, а огонь плясал и прыгал, и все ждал, когда же Иефа упадет. Этот странный дом, объятый пламенем, играл в какую-то свою игру, то сжимая, то разжимая пространство, и тогда горящие стены надвигались на Иефу, а потом вдруг шарахались в стороны, трещали потолочные балки, и пол вспыхивал и тлел под ногами. Круговерть стен сбивала с толку, Иефа терялась и не могла понять, в какой стороне находится входная дверь. Мир вокруг раскрасился в черный и оранжевый, и воздуха не было, совсем не было, и яркие круги перед глазами…
Потолок обвалился, и последнее, что увидела Иефа, был синий отчаянный взгляд, полный ярости и бессилия, взгляд, от которого огонь становился все сильнее и сильнее.
— Себ… — позвала Иефа. — Себ, не надо… Забудь о нем, Себ! Помоги!
Знакомая уже равнодушная сила выхватила Иефу из пожара и понесла куда-то вверх, и с высоты птичьего полета стал виден пылающий кубик дома, вокруг которого, как потревоженные муравьи, суетились люди.
— Себ! — закричала Иефа, пытаясь вырваться из птичьего тела, но крылья уносили ее все дальше, прочь от приграничной деревушки, в небо, широко и лениво раскинувшееся над бескрайним лесом. Ветер перебирал перья, солнце гладило спину. Иефа устала сопротивляться, смирилась и безразлично посмотрела вниз. Сверху лес казался зеленым мхом, и по этому пушистому ковру огненными змейками струились две оранжевые линии: кто-то убегал, кто-то преследовал.
Ветер ударил в лицо, Иефа вскрикнула и начала падать. Истомленный жарой лес поймал Иефу на острые сучья и брезгливо отшвырнул прочь, мимо шершавых стволов, через кустарник и в воду. Иефа замолотила руками и выплыла, плюясь и задыхаясь, выбралась на скользкий пологий берег и упала на траву. На загривок легла человеческая рука, Иефа ощетинилась и зарычала.
— Ну, что ты? — сказал человек и успокаивающе почесал за ушами. — Иди, без тебя волчата плачут. Иди.
Иефа вскочила на ноги и молнией бросилась в густой подлесок, и только скрывшись в переплетении тонких веток, обернулась. Человек смотрел ей вслед усталыми синими глазами.
Иефа застыла в нерешительности: человек был один и не собирался нападать, человеку нужна была помощь, но…
— Нет-нет-нет, дорогой господин, это ошибка, это недоразумение!
И взгляд мечущийся, жалкий.
— Если это недоразумение, почему ты бежишь и прячешься, тварь?
Цепочка карминовых капель на щеке.
Маленькое мирное озерцо со вздохом принимает в свои воды истекающее кровью человеческое тело. Вполне возможно, что человек еще жив. Что ж, тем лучше, тем крепче будет связь.
Иефа беззвучно оскалилась, провожая взглядом человеческую спину. Человек был один и не собирался нападать, но человек только что убил другого человека. Пусть двуногие разбираются сами. Слишком беспокойное место, слишком спокойное озеро. Сытое. Иефа не хотела быть едой. К холму у озера подходил еще кто-то, но Иефу это уже не интересовало.
Седой от времени и событий дварф долго смотрел вслед мелькающей между деревьев серой тени. Когда волк исчез, дварф поднялся на холм, вздохнул, на секунду закрыл глаза, а потом послал Зрачку мысль. Перед глазами дварфа возник лес, видный с высоты птичьего полета, он поплыл в сторону, открылась широкая проплешина, блеснувшая серым и голубым: озеро. Большое озеро с тремя недостроенными башнями на берегу. Возле башен сновали малюсенькие фигурки, деловито перетаскивая огромные булыжники.
Дварф кивнул, открыл глаза, спустился с холма и растворился в зелени леса…
— Иефа… Иефа, проснись… Иефа…
Полуэльфка с трудом открыла глаза. Побледневший, всклокоченный проводник еще раз потряс ее за плечо.