«Это все от неожиданности, — решил Стив. — Я просто не ожидал, что она поведет себя так достойно, вот и маюсь теперь. А у нее просто страх еще не прошел, это она после драки была пришибленная, вот и не показала себя во всей красе. Ничего, вот сейчас я ей скажу что-нибудь, она мне ответит, гадостей наговорит, и все встанет на свои места. А то слюни тут развесил — смотреть противно, будто и не дварф вовсе». Обругав себя таким образом, Стив успокоился, повеселел и приступил к операции по выведению барда на чистую воду.
— Иефа… — позвал он обеспокоенным тоном. — Иефа, ты не спишь еще?
— Твоими стараниями! — отозвалась недовольно полуэльфка. — Чего надо?
— Иефа, а у тебя есть еще рубаха?
В лагере все затихло: перестал сопеть Ааронн, застыл неподвижно Зулин, даже Зверь прервал свой неизменный вечерний туалет и уставился горящими глазами на полуэльфку, так и не опустив задранную в балетном па заднюю лапу.
— Только та, что на мне, — осторожно ответила Иефа, явно чуя подвох. — А что?
— Видишь ли, — Стив подбавил скорби в голосе и даже носом шмыгнул, — у меня повязки все посползали и размотались, нужны новые, а то до утра, боюсь, не дотяну…
— И что ты предлагаешь? — нарочито спокойно поинтересовалась полуэльфка.
— Я ничего не предлагаю, просто нужно меня перевязать, бинтов у нас нет, зато у тебя есть рубаха. Даже не знаю, что делать… — Стив печально вздохнул и мысленно поздравил себя с победой. Предсказать, какой будет реакция барда, труда не составляло.
— Видишь ли, драгоценный мой Стив… — лениво начала полуэльфка. Зулин громко и фальшиво закашлялся, Ааронн приподнялся на локте. — Мне кажется, ты решил, что после того, как ты подглядывал за мной у ручья, мне ничего больше не остается, как раздеваться по первому твоему требованию. Я, как видишь, не против, и даже готова являться тебе каждую ночь в эротических видениях, но есть одно маленькое «но». У нас, у речных нимф, есть своеобразный свод правил поведения в обществе наглых похотливых дварфов. И правила эти гласят, что за каждый взгляд, брошенный на обнаженную нимфу, дварф обязан получить по башке каким-нибудь тяжелым тупым предметом. Например, сковородкой. Если ты согласен с такими условиями, то я могу предложить тебе что-нибудь еще в качестве поощрения: например, эротические танцы у костра в голом виде три раза в день. Очень стимулирует боевую активность. Главное, не принимай поспешных решений. Подумай, поразмысли, ночи, я полагаю, тебе вполне хватит. И если надумаешь, сообрази сразу, где взять сковородку поприличнее, — ты мне еще за ручей немало задолжал.
— Во дура!.. — выдохнул Стив под сдавленный смех сопартийцев.
— Спокойной ночи, милый, — Иефа была сама любезность. — Приятных снов.
С утра Стив стоически вытерпел насмешливые замечания Зулина, гордо пережил магическое врачевание Ааронна, чуть не упал в обморок, когда Иефа сделала вид, что раздевается, и изжевал себе всю бороду, пока она, уже настроившись на серьезный лад, заканчивала лечение, начатое эльфом. Мда. С утра Стив вел себя просто геройски. Даже чересчур.
Наскоро позавтракав и напререкавшись вдоволь, в боевом порядке партия направилась к башням. Стараясь пыхтеть потише, Стив шел за эльфом след в след и пытался понять, за каким лешим они вообще идут к этим треклятым башням, а главное, на кой ляд он, Стиван Утгарт, четверть часа назад с пеной у рта доказывал, что исследовать башни просто необходимо. Ладно Зулин — его, как выяснилось, вечно несет не в ту штольню. Но где были его, Стива, мозги? Ну, вот что там, в этих башнях? Трупы ходячие и больше ничего. И права была Иефа, когда поинтересовалась язвительно: уж не думают ли они, что найдут в развалинах гоблинов, расположившихся на пикник? Стив горестно вздохнул, вспоминая, как взвился на эти слова. И вот теперь они прутся, не знамо, куда, не знамо, зачем… Да, конечно, север, медальон и все такое… Но права, права Иефа!
Ааронн вел партию через густой валежник, изредка останавливаясь и к чему-то прислушиваясь. Иефа старательно напрягала слух, но никаких посторонних звуков уловить не могла, и от этого становилось очень не по себе. С одной стороны, за каждым кустом ей мерещился совомедведь, с другой — не отпускало стойкое ощущение, что кто-то смотрит в спину, кто-то совсем рядом, то сбоку, то сзади, нужно только поймать момент и обернуться — быстро-быстро — и тогда увидишь, кто это. «У меня паранойя, — мрачно думала полуэльфка, перебираясь вслед за Стивом через поваленные стволы. — Мания преследования у меня, это точно. Мне нельзя было идти в этот поход — он явно сводит меня с ума. Сны какие-то, предчувствия, видения, черт бы их побрал! Да что ж это такое!» Она вертела головой, но ни сбоку, ни сзади никого не было, один только раз Иефе удалось заметить, как качается ветка, которая по всем законам природы качаться не должна. И только. Но этого хватило, чтобы между лопаток с новой силой засвербело ощущение взгляда. «Ладно, — убеждала себя полуэльфка, — пусть подумают, что я сумасшедшая трусиха, плевать мне на них. Но неужели никто больше не замечает? Допустим, Стив способен кого-то обнаружить только при условии, что этот кто-то на него наступит. Хорошо, положим, Зулин настолько уверен в своей непогрешимости, что не видит ничего вокруг, а фамильяр у него еще молодой и необученный. Но Ааронн!»
— Ааронн, подожди! — Иефа обогнала Стива и пошла рядом с проводником, приноравливаясь к его шагам. — Может, я сумасшедшая, если что, ты так и скажи, я не обижусь…
— Иефа, знаешь, в чем главная беда персонажей абсолютно всех героических саг?
— В чем?
— Вместо того чтобы, не откладывая, сообщить спутнику что-то очень важное, они пускаются в пространные рассуждения о долге, чести, любви или собственной неадекватности. И пока они разглагольствуют, их убивает коварный враг. А их спутникам приходится совершать множество подвигов, чтобы узнать, что же им, в конце концов, хотели сообщить. Поняла?
— Поняла. Мне кажется, за нами кто-то идет.
— А, ты тоже заметила? Умница. Да, за нами кто-то идет, и что?
— Как что?! Нужно же что-то делать! — Иефа понизила голос до еле слышного шепота.
— Например? — Ааронн искоса глянул на полуэльфку и усмехнулся краешком губ.
— Ну, я не знаю… Поймать его, выяснить, кто он такой… Почему нас преследует… А вдруг он хозяин… этих? И потом, мне слабо верится, что кто-то стал бы следить за нами в этих зарослях с добрыми намерениями.
— С этим трудно поспорить, но есть одно «но». Вернее даже два. Во-первых, мне ни разу не удалось его увидеть, а это показатель. Во-вторых, как только мы о нем заговорили, он ушел.
— Ушел?
— Ну да. Прислушайся к себе: ты еще чувствуешь взгляд?
— Нет, не чувствую, — Иефа зябко поежилась. — Даже не знаю, что хуже: чувствовать, что за тобой кто-то идет, и не видеть его, или знать, что за тобой кто-то шел, а теперь этот кто-то бродит по округе и готовит какую-нибудь пакость.
— Почему сразу пакость?
— Не знаю… — полуэльфка растерянно посмотрела на проводника. — Я запуталась…
— Боюсь, на распутывание у тебя времени уже не будет, — посерьезнев, сказал эльф. — Мы пришли.
Иефа вздрогнула, подняла глаза и сквозь переплетение веток и листьев увидела башню. Совсем близко, всего-то шагах в двадцати. Подошли Зулин и Стив. Зверь, выскочивший было вперед, на опушку, юркнул обратно в кусты и поджал хвост.
— Ничего себе башенка! — радостно сказал планар.
— Ничего хорошего, ты хочешь сказать, — поправила его полуэльфка. — Ну вот, мы на нее посмотрели. Может, теперь уйдем отсюда, пока есть возможность?
— В тебе начисто отсутствует дух авантюризма! — возмутился Зулин.
— Да-да, я не лазаю в окна к любимым женщинам, и терпеть не могу сюрпризы в виде таких вот башенок, — поморщилась Иефа. — Просто скажите мне, что мы будем делать дальше, конечно, если вы уже насладились пейзажем.