Йорг открыл дверь и крикнул вниз, чтобы кто-нибудь поднялся и прибрался в комнате. Марио и один из новобранцев поднялись и с немалым удивлением оглядели зал, напоминавший скорее скотобойню.
Шарлотта, сохраняя чувство собственного достоинства, шагнула к первому бунтовщику, которого Максимилиан уложил ударом кулака. Почти одновременно Макс подошел полюбопытствовать, каким образом слабой женщине удалось справиться со схватившим её здоровым мужиком.
- О Боже! Вы убили его голыми руками! - удивленно воскликнула графиня.
Эта реплика привлекла всеобщее внимание к покойнику и виновнику его смерти. Макс смущенно отвел взгляд и перевел разговор на другую тему.
- А Вы своего, кажется, зарезали, судя по тому, что он лежит в луже крови, только я почему-то не вижу раны ни на груди, ни на шее. Куда Вы ухитрились ему попасть?
Теперь уже Шарлотта покраснела. За нее ответила Гертруда.
- Посмотрите ниже. У всех мужчин есть такое уязвимое место... Ой, Ваша милость, а Вы ранены! Давайте я Вам перевяжу руку.
Гертруда едва успела промыть рану, но уже адресовала пациенту несколько многозначительных улыбок, продемонстрировала глубокий вырез своего платья и прижала раненую руку к своей мягкой груди, будто бы для того, чтобы было удобнее делать перевязку. За все перечисленное ей достался от хозяйки такой увесистый подзатыльник, что хрупкая девушка улетела на несколько шагов.
Её светлость продолжила богоугодное дело, начатое служанкой. При этом, учитывая, что повязка накладывается дольше, чем промывается рана, Шарлотта успела повторить два раза все замеченные и тщательно запомненные хитрости маленькой соблазнительницы и с удовлетворением отметила, что они безотказно подействовали.
Война войной, а обед по расписанию. Собратья по несчастью дружно уселись за столы, владелица замка во главе стола, рядом рыцарь, далее все прочие по ранжиру.
Макс только сейчас почувствовал навалившуюся усталость. Как будто бой продолжался весь день, хотя на самом деле всё было не так. Полдня в доспехах - не событие для рыцаря, турниры длятся и подольше. Атака, когда он вёл в бой резерв, продолжалась чуть более четверти часа - групповые бои на турнирах бывают куда длиннее. Защита баррикады тоже не сильно его утомила, после утреннего штурма прошло достаточно времени, чтобы отдохнуть. Тушение пожара? Не тяжелее обычной тренировки. Бунт? Пустяки. Если бы день закончился победой, сил бы хватило, чтобы танцевать до утра.
- Послушайте, мэтр хуренвайбель, - начала застольную беседу графиня - почему Вы вдруг предусмотрительно зарядили три арбалета? Вы что-то подозревали?
- Да, Ваша светлость, было у меня предчувствие, что от этого парня стоит ждать чего-нибудь подобного. Видите ли, он сильно смахивал на крысу, а все до сих пор встреченные мной крысы были весьма неприятными и опасными созданиями.
- Слушай, Йорг, давай сразу распределим расписание дежурств на ночь, - это Максимилиан вспомнил про других неприятных и опасных созданий, окружавших башню.
- Что тут думать, Ваша милость? Двое с арбалетами будут по очереди дежурить наверху, двое с мечами внизу. Я в середине ночи проснусь и проверю. А Вы постарайтесь выспаться, если утром будет штурм, то наши жизни в Ваших руках.
Юноша слегка покраснел. Старик не льстил, действительно, ни Йорг, ни оба юных рекрута, ни арбалетчики не представляли сколько-нибудь заметной ценности в рукопашной, а рыцарь в доспехах мог удерживать узкую винтовую лестницу довольно долго, особенно, если из-за его спины в штурмующих стреляют из аркебуз и арбалетов.
- Скажите, герр Максимилиан, - Шарлотта нервничала и не могла просто молча сидеть и есть, - а как Вам удалось победить Антуана Бурмайера? Вы ведь закололи его кинжалом?
Герой дня смутился ещё больше и не нашел, что ответить. За него ответил Йорг.
- Его милость умеет метать кинжалы не хуже меня. А также другие острые предметы.
- Замечательно! - захлопала в ладони графиня, никак не желающая оставить скромного юношу в покое, - Максимилиан, а Вы ведь покажете нам, как это у Вас получается?
Макс кивнул и начал собирать со стола разные ножички и вилочки.
- Нужны добровольцы, - пытаясь подражать голосу профоса, произнесла Марта, - ты, ты, и ты, - указала она на обоих новобранцев и на Гертруду.