- Нет, Максимилиан, не все так просто. Среди моих ландскнехтов есть мастера, которые могли бы сражаться против рыцаря, а вдвоем-втроем справились бы с тобой без труда. Заметь, у них и доспехи есть, так что положить такого одним ударом хотя и проще, чем рыцаря, но тоже уметь надо. А ещё есть швейцарцы, так они хоть даже когда и без доспеха, все равно народ опасный, особенно если их много.
- Не верю. Что значит, без доспеха? Один удар - один покойник. На десять покойников - сто дезертиров. У черни и быдла нет рыцарской чести, которая не позволит сбежать даже от верной смерти.
- Рыцарской чести у них, конечно, нет, но дух весьма и весьма высокий. Они не побегут.
- Ну, допустим, не побегут, и что? С голой задницей на седельный меч? Это же просто смешно.
- Не смешно. Когда этих задниц много, а мечей мало. Они идут в атаку, не боясь умереть. И если кто струсит, его убьют свои же. Такие традиции у них уже лет двести, трусы и дезертиры давно вымерли, не оставив потомства.
- А кто лучше, швейцарцы или ландскнехты? - спросил Макс с хитрой ухмылкой, не изменив своего мнения.
- Одни других стоят. Когда силы примерно равны, победят те, у кого лучший полководец. Но это уже совсем другая история.
"Другая история" могла бы быть очень интересной, но внимание собеседников привлек неожиданно начавшийся шум в лагере - сначала громкий собачий лай, потом крики. Макс вопросительно взглянул на наставника, было безумно интересно, что там происходит, но убегать на середине беседы со старшим по званию из-за какого-то происшествия с собаками - очень невежливо.
- Давай бегом, все интересное пропустим, - неожиданно сказал оберст и сразу перешел на бег, не дожидаясь ответа.
Виновниками происшествия оказались три огромных мастиффа, которых возил с собой в обозе итальянский рыцарь Себастьян Сфорца. При собаках состояло несколько человек прислуги, чье жалование было ничуть не ниже солдатского, а то и повыше. Старший псарь решил устроить своим любимцам маленькую тренировку, напустив их на подвернувшегося под руку кота. Но полосатый Симплиций, в мирное время считавший себя хозяином замка, а в военное - хозяином обоза, вместо того, чтобы поиграть с милыми зверушками в подвижные игры, прижал уши, свернулся в огромный меховой шар, поднял переднюю лапу и зашипел. Мастиффы остановились вне пределов досягаемости когтистых лап и принялись изображать бурную деятельность, громко высказывая свое мнение про семейство кошачьих.
Вокруг зверей сразу собралась толпа, некоторые болели за собак, но большинство было явно на стороне кота - немного найдется смельчаков, которые не побегут от трех мастифов. Йорг стоял в первом ряду, положив ладонь на рукоять тесака, но не вынимал клинок из ножен. Не то рассчитывал что умный кот как-нибудь вывернется, не то не рисковал вступать в бой с огромными псами без крайней необходимости.
Беспорядок решил прекратить профос (дисциплинарный офицер) ландскнехтов, который был известен как Маркус из Кельна. Маркус имел репутацию чудовищного чудовища, но ни с какой конкретной тварью из европейской мифологии его не сравнивали, поскольку он в чем-то превосходил их всех. Узнать профоса можно было по ожогу, изуродовавшему левую половину лица. Обычно эту особую примету скрывал широкополый берет, сдвинутый на сторону. Макс не жаждал с ним знакомиться, хотя Йорг дал профосу отличную характеристику, особо отметив, что раньше тот был отменным артиллеристом.
Маркус, хорошо знакомый с Йоргом, подошел на шум, сразу узнал Симплиция и вступился за немецкого кота против итальянских собак.
Псарь подпрыгнул на два фута, увидев аркебузу, направленную на его подопечных.
- Ты что делаешь, буйвол ты пивной, эти собаки - собственность Сфорца!
- Тогда отзови собак, - негромко и очень веско произнес Маркус, сменив мишень.
Итальянец замер с открытым ртом, собравшись, было послать куда подальше наглеца, подающего команды высокопоставленным слугам семьи Сфорца. Неудивительно потерять дар речи, когда тебе в лоб упирается аркебуза с тлеющим фитилем. Одновременно с движением аркебузы вверх, зрители за спиной бедолаги упали на землю. Итальянец сделал шаг в сторону, но ствол сдвинулся вслед за ним, а вслед за стволом упали уже другие зрители, оказавшиеся напротив зловещего оружия. Оглянувшись на отползающих с линии прицела ландскнехтов, несчастный понял, что он в серьезной беде.
- Pater Noster, qui es in caelis{2}, - начал профос и улыбнулся левой стороной рта.