Плутарх писал:
«Ей мало было держать в подчинении скромного и невидного супруга, но хотелось властвовать над властителем и начальствовать над начальником. Фульвия замечательно выучила Антония повиноваться женской воле и была бы вправе потребовать плату за эти уроки с Клеопатры, которая получила из ее рук Антония уже совсем смирным и привыкшим слушаться женщин».
После убийства Цезаря влияние Фульвии только возросло. Она больше не нашептывала мужьям, что им следует делать, а открыто занималась государственными делами, участвуя в распределении римских провинций. Она сопровождала мужа во время подавления мятежа и не только не возражала против жестоких казней, но и присутствовала на них. По словам Цицерона, лицо Фульвии «было забрызгано кровью умирающих», но не будем забывать, что оратор враждовал с нею и мог преувеличивать.
Когда Антоний вместе с Октавианом (будущим Августом) и Лепидом стал частью правившего империей триумвирата, Фульвия получила роль истинной царицы. Она стала первой женщиной, чей профиль чеканили на монетах. Антоний в ее честь переименовал греческий полис Евмения в Фульвию. С Цицероном, многократно выступавшим против Антония в Сенате и вообще давно ей надоевшим, Фульвия расправилась беспощадно. Антоний казнил оратора и привез его голову в подарок жене. Фульвия дала выход своей злобе, воткнув в «золотой» язык Цицерона три шпильки из своей прически. Эта сцена мести и изображена на картине Свидомского.
Когда Антоний отбыл на войну с Кассием и Брутом, Фульвия осталась в Риме представлять интересы мужа и фактически сделалась владычицей всей Италии. После победы при Филиппах Антоний остался на Востоке. Фульвия способствовала тому, чтобы его не забывали в Риме. Она конфликтовала с Октавианом, чтобы тот не присвоил себе славу за победу над республиканцами, и выступала перед легионерами, призывая их не забывать своего главного полководца — Антония. Надо думать, что обмениваться политическими уколами с Октавианом ей очень нравилось: в атмосфере соперничества, интриг и борьбы за власть она чувствовала себя как рыба в воде.
Но влюбившийся в Клеопатру Антоний предал ее. Поначалу Фульвия не могла поверить в его измену, как супружескую, так и политическую. Оставаясь на Востоке, он терял свою власть над Римом, а вслед за ним ее теряла и Фульвия. Не желая с этим мириться, она, по сути, развязала войну с Октавианом, надеясь выманить Антония обратно в Италию из объятий «египетской ведьмы». Но Антоний не возвращался. Октавиан в ходе этого конфликта стал вести против Фульвии пропагандистскую кампанию в духе мужского шовинизма: мол, она затеяла войну из-за своей сексуальной неудовлетворенности, типичной женской злобности и эгоизма (сказано человеком, который сделал всё, чтобы стать единоличным правителем Италии). Дальше пустили самые «страшные» слухи: Фульвия собирается опоясаться мечом и сама вести солдат в бой. О, позор! Чтобы баба командовала мужчинами! Да не бывать такому! И действительно, это были самые ужасные слухи, скомпрометировавшие Фульвию в Италии и за ее пределами. Антоний, услышав об этом, оставил последние сомнения: жене он помогать не станет, пусть сама разбирается со своим позором. При встрече, которая состоялась у супругов в Афинах после разгрома войск Фульвии Октавианом, Антоний обрушился на жену с упреками:
— Из-за тебя все решили, что я не могу за себя постоять! Мне не нужно, чтобы за меня воевала женщина!
Он уехал, оставив Фульвию больной, и она вскоре умерла, как шутили современники — от злости. Но Фульвия успела произвести на них неизгладимое впечатление как первая римлянка, занявшаяся политикой и войной не из-за спины мужчины, а самостоятельно и открыто. Возможно, ее пример вдохновил нашу следующую героиню.
Город под подошвой. Ливия Друзилла
(58–29 гг. до н. э.)
Если когда-нибудь вы захотите посмотреть фильм с героиней, которую можно назвать по-настоящему сильной, оставьте в стороне «Чудо-женщину» и другие комиксы. Лучше посмотрите британский сериал «Я, Клавдий» (1976), поставленный по одноименному роману Роберта Грейвза. Эта книга и ее экранизация — прообраз «Игры престолов». Джордж Мартин рассказывал в интервью, как на созданный им мир повлияла история древнеримского семейства, во главе которого стоял император Август. В этой истории найдется всё, что душе угодно: политические интриги, тайные романы и кровь рекой на улицах Рима. Каждый новый император становился всё ужаснее и безумнее, пока после Калигулы (он вдохновил Мартина на создание образа короля Джоффри) к власти не пришел его дядя Клавдий — один из самых достойных правителей Древнего мира.